– Ты хочешь приковать меня цепью? Хочешь приковать к стене? – взволнованно спросила Вика. Она сначала посмотрела на Мишу, а потом повернула голову и снова кинула взгляд на металлические ушка.
– Уже боишься? – хихикнул Миша. Две цепи он повесил на своё плечо, и только в этот момент Вика заметила, что третья цепь отличается от остальных. Во-первых, она чуть длиннее, чем другие две. А во-вторых, на один её конец был прикреплён ремень на липучке. Вика не заметила этого сразу, потому что Миша тащил эту цепь, хватаясь за ремешок.
– Давай сюда руки, – сказал Миша и с треском отлепил ремешок от липучки.
– Нет, пожалуйста, – пискляво взмолилась Вика. Она понимала, что сейчас он примотает её запястья с помощью этого ремешка, а потом затянет её руки вверх. С помощью карабина он с лёгкостью прикрепит цепь на металлическое ушко, и она окажется прикованной к стене. Потом он будет её бить… точно будет бить, иначе зачем ему её приковывать? Он ведь сказал, что накажет её попку. И это означало, что он снова будет её пороть ремнём. Как только Вика подумала об этом, её сердце замерло ужаса. Ей хотелось убежать, но она не решалась это сделать. Смотрела ему в глаза, а сама медленно отпрянула назад и снова взмолилась:
– Нет, пожалуйста.
– Да, пожалуйста, – весело подправил её Миша. Конечно же, он шагнул за ней и попытался схватить её за руку. Вика испуганно дёрнулась и сделала ещё один шаг назад.
– Сейчас я буду злиться, – сказал Миша, – живо вытянула руки ко мне.
Вика посмотрела ему в глаза и снова начала отрицательно мотать головой.
– Нет, пожалуйста… пожалуйста, не надо.
– Я свяжу твои ручки, а потом… – игриво сказал Миша, не договаривая свои слова.
– Что потом? – торопливо и взволнованно спросила Вика. Миша направил раскрытую ладонь к потолку и пошевелил четырьмя пальчиками, подзывая её к себе.
– Иди сюда.
– Нет, пожалуйста, – пискляво проговорила Вика. Миша неожиданно резко развернулся, шагнул к ней и схватил её за волосы.
– А-а-а… – испуганно прокричала Вика.
– Ты решила быть непослушной? – спросил Миша. Он прильнул губами к её ушку, и Вика почувствовала тепло его дыхания. Она вздрогнула, а по её тельцу пробежался холодок. Её волосы уже тянулись и обрывались в произвольных участках, её голова болела всё сильнее. Но её пугала не эта боль, – она хотела знать, что он задумал, и до жути сильно боялась позволять ему приковывать себя. Она итак уже беззащитная, итак уже не может сопротивляться ему. А если он свяжет её руки и притянет наверх, она вообще станет немощной. Он начнёт издеваться над ней, будет бить ремнём до крови, а она даже прикрыться не сможет. Вика представила это, и обида сразу поперёк встала в её горле, а в глазках собрались слезинки.