Чёрный от копоти, с белыми свежими повязками, в битой осколками телогрейке, перетянутой солдатским ремнём, Лукошкин мало походил на предмет девичьих грёз, а поди ж ты: узнала Соня, обрадовалась и обрадовала.
– Товарищ лейтенант! Ваш бритвенный прибор и фляжка в мешке под нарами. Сержант туда спрятал. До Лукошкина смысл сказанного не дошёл, ласковый голос заблокировал мозг. Тоненькой ниточкой пульсировала, билась, жужжала мысль «Она меня любит!» Несколько забежала мысль вперёд, но, в принципе, была верной. Видела в тот момент Соня не пережёванного войной лейтенанта, а приснившегося накануне удальца в белых майке, брюках и туфлях. С лицом Лукошкина. Даже испугалась, не зная, как толковать сон. А удалец – вот он! Живой! Как не радоваться? Эвакуировали раненных десантников, санитары вынесли из блиндажа умершего от ран Круглова, и «Влюблённые остались одни».
Фраза предоставляет тысячи возможностей её продолжения, ограниченных правилами приличия. В данном конкретном случае Виктор уже спал, сидя на деревянных нарах, боком привалившись к стенке. Его тяжёлое, с хрипами и присвистом, дыхание вызывало сочувствие и ничего другого. Пошатываясь от накопившейся усталости, Соня ополоснула лицо и руки водой из алюминиевого, мятого судьбой, чайника, высказала предположение о сходстве её внешнего вида и этого кипятильника. Последнее осознанное действие – уронила лейтенанта на трофейный матрас с подушкой и вытянулась рядом. Для них время остановилось. В таком виде, умостившихся под одной шинелью, нашёл влюблённых комдив, перебравшийся на правый берег утром, по светлому и без обстрела. Конечно, до его прихода, в блиндаже побывало с десяток солдат разных переправлявшихся через Днепр, подразделений дивизии, но увидев, что помещение обитаемо, они шли дальше, догоняя пехоту.
Комдив в блиндаже останавливаться не собирался, только позавтракать. Будучи полковником настоящим, убеждённым в собственной непогрешимости, он хорошо поставленным голосом рыкнул: – Подъём, гвардия! И вошедшему следом повару:
– Накрой на троих. И воды героям – умыться. Они же друг на друга посмотрят, и любви конец.
Посмотреть было на кого. Лукошкин за последние дни исхудал так, что Соня выразила общее мнение «От тебя одна тень осталась!» И хорошо, что комдив, как он, потом, рассказывал внукам, «с молодёжью задержался». Люфтваффе, бомбившее передовые части РККА, прорвавшие «Голубую» оборонительную линию, вдруг вернулись к переправе и, в который раз, усыпали плацдарм бомбами. Пережидая ничем не обоснованную бомбёжку – понтонный мост навели выше по течению, генерал, в сердцах, ругнулся: «За мной, что ли, охотятся, сволочи!» И оказался прав! Сработала немецкая служба радиоперехвата. Били по КП дивизии, а попало тыловикам, похоронившим в этот день 18 человек. Кому-то, да собственно, любому мыслящему человеку, покажется странным, что некоторые историки обвинят в их гибели Комдива. «Сволочи» продолжали охотиться на него.