***
18 июля
Девушка, переминаясь с ноги на ногу, стояла возле дома, и не решалась нажать на звонок. Она уже несколько дней не общалась с мамой, и ей хотелось помириться. Вскоре Адель решила просто зайти, достав спрятанный запасной ключ, который находился под ковриком.
Внутри её встретил резкий сладкий запах, осмотревшись, она заметила на столике возле дивана вино, и два недопитых бокала. Ей не нужно было много времени, чтобы понять – в доме мама не одна. Голоса, которые доносились со второго этажа, только подтверждали этот факт.
Послышались шаги на лестнице, и девушка уже могла разобрать речь.
– Конечно, я буду свободна в понедельник Том.
– Тогда, буду рад тебя снова увидеть.
Девушка холодным взглядом посмотрела на них.
– Аделина, что ты здесь делаешь? – недоумённо спросила Аврора.
– Я пришла, чтобы поговорить с тобой. Но видимо я зря пришла, ты тут не одна. Здравствуйте мистер Том, – она натянуто улыбнулась.
Мистер Том озадаченно поприветствовал её кивком.
– Милая, я, не портив с тобой…
– И куда же вы отправляетесь в понедельник? – перебила её дочь.
Аделина заметила, что у мистера Тома из кармана рубашки выглядывали два билета.
– Решили повеселиться? У тебя пропал сын. Ты все ещё помнишь это? – процедила она.
– Аделина прекрати, – лицо матери стало серьёзным.
Мистер Том с интересом наблюдал за ней, и взгляд его не сходил с девушки.
– И что ты вытаращился на меня? – не выдержала Адель. – Хочешь воспользоваться беспомощностью моей мамы? Что вы все от неё хотите?!
– Адель! Успокойся сейчас же! Ты не можешь задавать Тому такие вопросы! Это не прилично. Я тебя такому не учила.
– Знаешь, я хотела помириться, но больше не хочу находиться в этом доме.
20 июля
Аделина так быстро ещё никогда не бегала. Голова кружилась, но девушка не переставала бежать. Она не понимала, все свои чувства сейчас, но одну эмоцию знала наверняка – это была ужасная ненависть к себе. Адель проклинала себя за всё, что наговорила маме, и ненавидела саму мысль о том, что так и не успела с ней помириться. Девушка забежала в вагон метро, и тяжело дыша села на место для пассажиров.
Когда ей позвонили из больницы, она подумала, что может быть, что то случилось с бабушкой, но звонили по другому поводу, сообщая, что её мать увезли в больницу с отравлением.
Слезы текли по щекам, она уже настолько к этому привыкла, что они стали для неё обыденностью, но не для людей – они косо смотрели в её сторону. Эти взгляды больше ничего для неё не значили, не имели никакого смысла, ей было всё равно. Но возможно их больше привлекали не её слёзы, а то, как она выглядела – растрёпанные волосы, опухшие от слёз красные глаза, искусанные губы и замученное лицо. Толстовка брата, весела на ней как мешок, а синие обтягивающие джинсы были местами порваны, на ногах виднелись старые черные кеды, подошва которых уже давно стала грязной.