Проживи Дшина обычную жизнь, обычной крестьянки, подобных мозолей на ее душе образовались бы тысячи тысяч. Она лишится способности воспринимать истину, разум ее закроет тщета и унылость.
Вовремя удалось спасти девицу. А теперь пришел черед других.
– Где мы? – спросил Эстиний.
Тьма не выколола ему глаза окончательно. Он увидел темную полосу, рожденную плотью ограды. Увидел за ней черный бугор, подчеркнутый оранжево-красными полосами. Сквозь щели пробивался свет затухающего в печи огня. Настолько нежные лепестки света, что ужаленный тьмой глаз улавливал их.
– Это дом, – сам ответил Эстиний. – Но чей дом? Что ты задумал?
– Идем, – Назгал толкнул калитку.
На этот раз хозяин закрывал калитку, замотал веревку между зубцами, вбил засов чуть ниже груди. С засовом пришлось повозиться. Росточка не хватало, чтобы дотянуться до щеколды. В темноте лишь его глаза могли решить эту задачу.
Отворив калитку, которая не посмела скрипнуть в присутствии голого человека, Назгал втолкнул Эстиния во двор. Земля под ногами стала прочнее, босые стопы ощутили уколы каменной посыпки. Но это лучше, чем топать в грязи, вырывая проглоченные ноги из холодной жирной глины.
Совсем не похоже на мать, как называют эту поверхность крестьяне. Тот же отголосок древних верований.
– Не спи! – толкнул его в спину Назгал.
Удивительно, но ночь прекратила свое угнетающее действие на глаза священника. Он не обрел чудесную способность видеть в темноте, но уже мог ориентироваться. Не понимал, как это происходит. А ведь все просто, истина никогда не прячется под слоем ложных утверждений. Ей это без надобности, человек сам справится.
Дверь видно – деревянная основа, немного отличается от внешних стен. Чуть темнее, ведь стены из мазанки. Трещины поглощают тьму, подчеркивая структуру, изнутри выливается робкий свет, создавая форму.
Седая шапка крыши, впитывается рассеянный свет звезд. Его недостаточно, чтобы слабый человек ориентировался в закатном мире. Сквозь облака и расстилающийся туман этот свет рассеивался по всей познаваемой вселенной.
Запахи, шорохи, прикосновение руки к шершавой древесине. Все это служило восприятию, ослепленному ночной тьмой.
– Вход здесь, – удивился Эстиний, поглаживая дверь.
– Ну, да.
Назгал отпер дверь точно таким же образом, как в прошлый раз. Хозяин установил больше засовов, подпер дверь бревном. Он не понял, как чужак проник внутрь.