Но я вполне осознал это не сразу. В ту осень я еще сомневался. Сомневался – и платил. Я истекал деньгами. У меня и так не бывало лишних трат, но тут пришлось заморозить строительство дачи, а затем начал страдать и бизнес. Петр и Али меня явно избегали, я пытался задавать им вопросы, но они отвечали односложно, в том смысле, что все нормально, но ситуация требует некоторых денежных вливаний… и еще… и еще… что Э., сволочь такая, выстроил пуленепробиваемую стратегию защиты… и что они делают что могут… Постепенно они вели себя со мной все более высокомерно и агрессивно.
А главное, я перестал нормально работать. У меня началась бессонница, я вскакивал в четыре, выходил на балкон, курил, судорожно искал решения и не находил их. Связался со знакомым инвестором, убеждал его спасти меня, выкупить у негодяев. Я просил не унижаясь, но горячо и страстно, приводя веские аргументы: у меня есть перспективная идея, знание рынка, я шел в рост, меня сбили на взлете, внутри бизнеса нет никаких факторов, которые бы помешали мне стать лидером и вырасти на порядок, а то и на два. Инвестор ответил, что подумает, но тон у него был такой ласковый, такой виноватый, что я мгновенно понял: он в курсе всего и спасать меня не полезет. Я не сердился на него. У каждого свои интересы.
Ну а Дибок? А он был как будто и вовсе ни при чем. Он просто молчаливо присутствовал, маячил у меня в зеркале заднего вида: сутулая фигура с мощными плечами, лысая круглая голова, белесовато-голубые мрачные глазки.
Однажды (лил сильный холодный дождь, ветер сдирал с деревьев остатки листвы) мы, как всегда вместе, ехали на встречу. Я предложил Д. добежать до машины под зонтиком. Дибок мотнул головой. За двадцать метров он успел вымокнуть до трусов. С него лило.
– Машину сушить придется, – сказал я.
– Простите, Артемий Маркович, – сказал Дибок после паузы.
Я обернулся.
– Скажи, – спросил я, – вот вы топите мой бизнес, хотите поделить деньги. А ничего, что я мог бы тут целую империю выстроить? Это перспективнейшее направление. Надо просто подождать. И ведь я даже не протестую, что вы присосались ко мне как пиявки. О’кей, пожалуйста, правила игры, я буду платить. Сам не безгрешен, наверное. Но неужели эта игра выгоднее, чем моя? Ведь в будущем вы получите больше.
– О чем вы говорите, Артемий Маркович, – вяло ответил Дибок. – Мы понимаем…