Самая примитивная хитрость – поднятие английского флага – оказалась настолько идеальной, что, не возбудив никаких подозрений, испанец преспокойно вошёл в бухту и шмальнул по форту в упор правым бортовым залпом из двадцати пушек, чем сразу положил едва ли не треть гарнизона.
Прошло несколько минут, и перепуганные островитяне увидели, как в клубах порохового дыма, подняв грот[13] для увеличения хода, в крутом бейдевинде[14], галеон наводил пушки левого борта на уже изрядно потрёпанный форт.
Сотрясая сами небеса, раздался второй залп. Его грохот наконец-то привёл полковника Бишопа в чувство. Он хлопнул себя по лбу, вспомнив о своих обязанностях командира барбадосской милиции, а также о том, что за своим собственным домом тоже надо присмотреть, самое ценное спрятать, с остальным хотя бы успеть попрощаться…
Внизу, в городе, вовсю лихорадочно били в барабаны, звонили в колокола, слышался тревожный звук труб, как будто хоть кого-то ещё требовалось оповещать о приближающейся опасности.
По идее служебное место полковника Бишопа было сейчас во главе немногочисленного гарнизона форта, который испанские пушки успешно превращали в бесформенную груду камней. Плантатор зачем-то погрозил пальцем Бладу и, невзирая на свой немалый вес, поспешно побежал в город. За ним рысцой трусили его чёрные телохранители.
Обернувшись к Джереми Питту, Блад мрачно усмехнулся:
– Вот это я и называю крайне своевременным вмешательством судьбы. Хотя, укуси меня вампир, один лишь дьявол знает, каким боком нам всё это выйдет!
При третьем залпе он поднял отброшенный Бишопом пальмовый лист и вновь осторожно прикрыл им спину своего страдающего друга. Под гром выстрелов на открытую площадку выбежали перепуганные рабы, трудившиеся на соседних плантациях. Хагторп первым кинулся к доктору:
– Что происходит, Питер?
– Думается, это война, – деланно зевнул Блад.
– А-а, значит, мы прячемся в лесу?
– Зачем, мы можем отсюда посмотреть на весь этот спектакль, а в лесу, кроме пары ёжиков, ничего интересного нет. Испанцы хотят захватить город, но ведь не мы им нужны, верно?
Рабы, каторжники, преступники, бунтовщики и сторонники герцога Монмута общей численностью чуть более двадцати человек, подумав, остались на возвышенности, откуда хорошо просматривалась закипевшая на берегу рукопашная схватка.