– Ребята, вопросы есть? – крикнул Кудрявцев.
– Подожди, Евгений, – остановил его рукой Осипов. – Забыл вот что сказать. Задача первой бригады – это фактически установка опор. Сами провода будут натягивать специалисты, штаб строительства об этом уже договорился с крайкомом. Вот теперь вопросы давайте.
– А как же на котловане? Вместо первой бригады пришлют кого-то? – послышалось и слева, и справа.
– Нет, товарищи. Лишних рук у нас не имеется. Остающиеся бригады должны будут продолжить своими силами, причем без снижения объема работ. Выход тут только один: временно увеличим рабочий день и отменим выходной.
После этих слов установилась гнетущая тишина, от которой незримо веяло растущим напряжением. И оно прорвалось.
– Тише, товарищи! Тише! – крикнул Осипов настолько громко, что смог заглушить несущийся отовсюду гул недовольства. – Вы же все сознательные люди, добровольцы. Чего греха таить, не хватает нам людей. Сильно не хватает. Но скоро еще приедут, товарищ Вигулис обратился в ЦК комсомола. Плюс должны прибыть два батальона военных строителей. Ну и ОГПУ тоже помощь окажет… по своей линии.
Осипов перевел дух и продолжил уже тише:
– Товарищи, ребята, девчата! Эти сложности временные. В выходной будет сокращенный рабочий день. Баню никто не отменял. Со снабжением вопрос решаем и решим. Я на вас надеюсь, очень надеюсь и верю, что не подведете. Вы же комсомольцы, в конце концов!
– Не все, – поспешил уточнить Кудрявцев, – многие еще не вступили.
– А почему не вступили? – Осипов пристально посмотрел на Женьку, а потом обвел взглядом сидевшую впереди других первую бригаду, остановившись почему-то на Мотьке. – Вот ты комсомолец?
– Нет, – замотал головой Зарубин, которому стало не по себе от намечающихся расспросов у всех на глазах.
– А почему не вступаешь? Зовут тебя как?
– Это Матвей Зарубин, – пришел на помощь вконец растерявшемуся Мотьке Кудрявцев. – Он у нас из трудколонии, там воспитывался. Сами знаете, товарищ Осипов, заведение режимное.
– Так ты, Зарубин, из беспризорников, значит? – смягчился Афанасий Иванович и строго посмотрел на Кудрявцева. – Трудколония, Евгений, это не тюрьма, а воспитательное учреждение для беспризорников. Если там ячейки комсомольской не было, что, прямо скажу, мне непонятно, то сейчас кто мешает принять?