И насчет махрового критика Новиков навел справки. К тому времени бывший сердцеед уже лет десять как умер. Рассказывали, что порядочная сволочь, выслуживался, на том и сделал карьеру. И насчет Синявского с Даниэлем, и насчет Солженицына, и даже Любимова и Нуреева – про всех писал и ничего, в перестройку перестроился и стал очень даже прогрессивным.
…К семидесяти он устал, Новиков, устал. Усталость накапливалась долго, давно, но вот как-то сразу… Тело еще оставалось крепким, но душа… С душой явно творилось неладное. Жизнь, можно сказать, прожита зря – пустая жизнь – ничего после него не останется. И Ольга Николаевна не та, чужая, всегда была чужая. И сил нет разойтись, да и незачем…
Вчера только уехала в Германию выступать. Не попрощались, как чужие…
Но если подумать, то и сказать-то ей нечего. Эгоцентрична, только о себе и говорит. Но и ему, Новикову, нечего. Все оказалось не то. Все, что происходило после Литинститута. И писал – не то, так ведь и не дали бы написать то. Но и не знал, не умел. Вот Лиля, она знала. Тут не как писать главное, это многие умеют: излагать свои маленькие мысли. Тут ведь что писать. Вот что важно, о чем, что ты есть сам.
Все промелькнуло, очень быстро промелькнуло. А роман не дописан. И сил нет. И вдохновения нет. И читателей нет. Люди перестали читать. А зачем? Кто такие писатели, чтобы поучать? Литература – жалкое подобие жизни…
Из пены сирени рождается лето,
из первого слова – строка…
Юрий Матвеевич оторопело посмотрел на бумагу. Это Эльмира Антоновна постаралась. Подсунула. Старая дева терпеливо читала все. И иногда находила бриллианты – из сора, из почты, из самотека.
Новые, молодые ее не заменят. Им скучно это все. У них нет этого адского терпения. Этой любви…
А стихи хороши. Кто она, эта незнакомка из Сызрани? Молода? Красива? Печаталась? Что она слышала о нем, Новикове, в своей тихой провинции? Быть может, он для нее бог? Может, она думает, что в Москве живут боги? Гении? Что в Москве нет ни интриг, ни сплетен, что там особенные люди? И он, Новиков, особенный, что к нему ничего не пристало? Не слышала здешних шепотков?
Новикову хотелось, чтобы она была красива. Чтобы не замужем. Чтобы…
Он знал, что все это глупо, что все – поздно, что ничего из этого не выйдет, что он не избавится от Варвариной, но… Он не мог запретить себе мечтать.