Юлин голос… До чего же красивый, мелодичный был у нее голос! Необыкновенно выразительный, волнующий голос, который он столько раз слышал в Ютубе, который возбуждал его, сводил с ума, рождал желание. Он взял Юлю за руку, прижал к себе. Она не отстранялась. Они вошли в ресторан.
– Юля, – начал Новиков, когда они чокнулись, – Юлечка, ты самая близкая мне. Единственная. Данная Богом. Я смотрю на тебя и думаю, что ты – ангел. О, как я хотел бы быть с тобой. Отчего мы не встретились раньше? Разве это справедливо?
Новиков заметил, как она съежилась, словно стала меньше. Ее щеки стали пунцовыми. «Давление», – подумал он.
– Не нужно, – простонала она. – Не нужно говорить об этом. Я тоже… люблю тебя… как друга, – поспешно добавила она. – Хотела бы любить. У меня никого нет… кроме тебя и мужа, Димы. Мы с ним очень были близки, очень. – Новикову показалось, что в глазах у нее стоят слезы.
– Что же делать? – спросил он.
– Ты ведь тоже женат, – сказала она. – И жена у тебя знаменитая.
– Это странный брак. Не настоящий, – отвечал Новиков. – А настоящая – ты.
– Да, – согласилась Юля. – Но что же делать? Я другому отдана и буду век ему верна. Дима не виноват, что так случилось. Это может быть с каждым. Может быть, когда-нибудь.
«Нет, – подумал Новиков. – Я не дождусь. Мне уже семьдесят. Слишком поздно».
– Мы не могли встретиться с тобой раньше? – спросил он.
– Шансов было очень мало, – подтвердила она.
– И теперь… Разве что на небесах, в другой жизни. Или в стихах. Но я не умею писать стихи, – вздохнул он.
Юрий Матвеевич взял Юлю за руки. Руки у нее оказались очень нежные, несмотря на нелегкую домашнюю работу. Он наклонился к ней и поцеловал – нежным, ласковым, долгим поцелуем, в котором столько было и любви, и отчаянья.
– Да, в стихах, – прошептал Новиков. – В стихах…
Новиков почувствовал, что из глаз у него текут слезы.
Он взглянул на Юлю. Глаза у нее тоже были мокрые.