- Две пары, - ответил невидимый из
камер Петерсон, верный прихвостень начальника.
- Друг мой, ты не находишь это число
маловатым?
- Нахожу. Раз у ублюдков остаются
поводы для радости, значит, дементоры плохо справляются с
работой.
- Правильно мыслишь, - расплылся в
довольной улыбке Мэрфи. – Утрой терапию, хочу посмотреть на этих
мразей с утра, смогут ли они улыбаться.
- Есть! Райс, ты слышал приказ
господина начальника?
Снизу невнятно ответили
утвердительным тоном. Заключённые, под радостный смех довольного
начальника тюрьмы, подтвердившего своё реноме, обречённо взвыли.
Двенадцать потусторонних тварей за раз гарантированно сведут с ума
большую часть угодивших под «терапию».
- Молись, Билли, - дождавшись, когда
окончательно простынет след главной тюремной мрази, ожил МакГрегор,
- если не тронусь крышей, я тебя, паскуду, лично на «перо»
поставлю.
- Не надорвись, Жоржи, я ещё тебя
переживу, - отозвался Голлуэ. – Руки у тебя коротки, ха-ха-ха. Я
выйду вперёд тебя и буду ждать с нетерпением.
Слушая перепалку узников, я не мог
отделаться от странного предчувствия, что сегодня всё переменится.
Эта тюрьма, скотские условия, плоский юмор и смех над тем, как
соседи испускают газы или мочатся. Въевшийся в кожу запах нечистот,
вечный холод – всё это давно прописалось в печёнках, как и садист
начальник, за издевательствами над заключёнными скрывающий
собственный страх и тщательно маскирующий раболепство перед кем-то
могучим. Кем, спрашивается? Кандидатур не так много. Я буду не я,
если нашу «звезду» можно упечь в северный форт всерьёз и надолго и
главный дед всея Британии поставил его сюда смотрящим с условием
«смотреть» или смотреть будут уже за ним. Невеликий выбор, не
подразумевающий альтернатив.
За время отсидки я мог видеть только
МакГрегора и Паттисона, но остальных соседей тоже изучил, как
облупленных. Со слов Георга, Патиссон уже года три как не издавал
ни слова, только громыхал цепями и нечленораздельно мычал,
сломавшись на четвёртом году отсидки. Из всех только сосед напротив
сумел сохранить какое-никакое человеческое лицо, цепляясь за
будущую месть одноногому, одноглазому и однорукому аврору,
остальные только чудом не скатились в животное состояние и вот
сегодня они получили шанс завершить падение и я вместе с ними, как
это не печально. Сколько я смогу выдержать под давлением двенадцати
дементоров? И не с ними ли связана моя интуиция и чувство грядущих
перемен? Дал я маху. Сам виноват, как-то дементоров грандиозные
наполеоновские планы курощения, низвергания и самопожертвования
(три раза «ха») не очень учитывали. Гладко было на бумаге, да
забыли про овраги, теперь бы выбраться из ямы, в которую я сам себя
загнал по собственной глупости. Если человек идиот, то это надолго.
Ну и кому я сделал хорошо, прихлопнув Херста? Кому теперь
жаловаться? Я достал из-под подушки официальную бумагу,
презентованную мне прошлым начальником тюрьмы, и полюбовался на
подписи Поттера с Дамболдором. Документ утопит обоих с гарантией,
но сначала мне надо выбраться отсюда. Машинально сунув пергамент за
пояс, я погрузился в невесёлые мысли.