*****
- Выпустите меня! – колотя по решётке
выковырянным из кладки камнем, кричала Бекки. – Выпустите меня!
Мама! Папа!
Бесполезно, никто её не слышит.
Девочка отложила камень в сторону и в три погибели скрючилась на
охапке прелой соломы, брошенной в углу «заботливыми»
тюремщиками.
В этом каменном мешке, размером два
на два метра, она очнулась примерно три часа назад. Отсыревшие
каменные стены, забранное решёткой маленькое окошко на двухметровой
высоте и толстые, испещрённые рунами прутья, отделяющие камеру от
коридора. И мёртвая тишина, нарушаемая гулкими ударами падающих с
потолка на пол капель. Охапка соломы и деревянное ведро для
оправления естественных надобностей. С момента, как девочка пришла
в себя, её никто не навестил. Ни охранники, ни тюремщики, ни
похититель – никто. Последнее, что она помнила, это луч оглушающего
заклинания и резкий рывок в пупке от портключа, замаскированного
под простую девичью фенечку. Аппарация не удалась, над лавкой
проклятого Мерлином торговца стоял мощный барьер, блокирующий все
способы магического перемещения, в том числе домовых эльфов, если
они действительно продавались в этом проклятом богом заведении.
Всё, на что хватило аварийного ключа – скачок на метр вперёд, а
следом в плечо Бекки врезалась вторая оглушалка, и сознание
померкло окончательно. Вляпалась, мамочки-мамочки…, папа, мама, как
они? Что с ними сделал этот разбойник? Где они? Бекки каждые пять
минут возвращалась к этому вопросу и каждый раз ей становилось
страшно. За себя она боялась намного меньше, чем за родителей. Если
её не убьют, Гарольд непременно найдет и освободит. Где бы она не
находилась, хоть на северном полюсе, хоть в песках Сахары. Гарольд
не бросит её…, не бросит…, найдёт…, Бекки разрыдалась. Хрустальные
слёзы прочертили солёные дорожки на грязных щеках.
На улице смеркалось, солнце перестало
играть в крестики-нолики через решетку в окошке и медленно
завалилось на облачную перину за горизонтом. В коридоре загорелся
тусклый магический светильник. Дряблый, едва трепещущий огонёк не
разгонял тьму, он её оттенял. Светлый глазок с мелькающими тенями
насекомых, которые выныривали из ночного мрака, тишина и жуткий
грохот бьющих о каменный пол водяных тамтамов, выбивающих ужасающий
ритм беспросветной тьмы. Когда у беки не осталось сил даже плакать,
свет в коридоре засиял намного ярче, разом осветив узкий каменный
мешок и длинную кишку с решётками камер по бокам. Девочка
напряглась, тлеющая в груди интуиция подсказывала ей, что идут за
ней. Верещащее дурниной чувство опасности, предавшее её днём, не
ошиблось. Не прошло и минуты, как перед камерой остановилось два
здоровенных, похожих, как братья-близнецы, мужика в камуфлированных
костюмах армейского образца. Всё отличие между камуфлированными
составляли широкий рваный шрам на подбородке первого и простая
серьга в левом ухе второго. Хриплой ржавчиной простужено щёлкнул
замок. Шрамоносец, как котёнка, сгрёб девочку за загривок и
волоком потащил из камеры. Понимая, что сила не на её стороне, Беки
не сопротивлялась. Ничего, придёт её время, не зря Гарольд и
Гермиона столько дней гоняли её на тренировках.