Хочу на пляж! Какого хрена?! Мне
двенадцать лет, мало ли что к ним можно приплюсовать ещё двадцать,
тело-то детское, оно хочет солнца и моря. Планов на каникулы у меня
действительно было много, поэтому отдыхаем, пока есть возможность.
Быстро переодевшись, я побежал на пляж.
Часть первая.
Змеи света.
Ласковое лето девяносто второго.
Узловые сюжеты и эпизоды каникул.
Сюжет первый: интриги в кино и
политике.
Тётя Петунья нервничала, волновалась,
вскакивала с кресла и, сделав несколько кругов по гостиной,
раздражённо плюхалась обратно. От волнения у тётушки просыпался
зверский аппетит, она начинала метаться, тянулась руками к столику
с пирожными, рулетиками с повидлом и тарталетками, которые активно
поглощали Дадли, Гермиона и я, на середине пути одёргивала себя,
обречённо вздыхала и отворачивалась с самым независимым видом.
Посидев неподвижно несколько секунд, Петунья вновь натыкалась
взглядом на стопку печатных изданий, лежащих на журнальном столике,
и забег по гостиной с попытками слопать что-нибудь очень
калорийное, сильно ядовитое и обильно политое шоколадом, начинался
по новому кругу. Глядя на метания подруги, Вальпурга обречённо
вздыхала, порываясь спалить гадкую макулатуру, но я каждый раз
успевал перехватить руку крёстной, мягко отводя палочку в сторону.
Леди бросала на меня возмущённый взгляд, делала тяжелый вдох и
прятала палочку в рукав платья, после чего, как в шаль,
закутывалась в длинную черную мантилью, купленную по случаю в
магическом квартале Толедо. Через несколько минут её правая рука
непроизвольно начинала тянуться к рукаву, скрывающему главный
инструмент волшебников, а я готовиться к очередной порции
гневно-осуждающих взглядов.
Вальпурга попробовала насильно
напоить Петунью успокоительным, но та с упорством, достойным
лучшего применения, отбилась от фиала с зельем. Не желая
попадать под горячую руку, Грейнджеры благоразумно сбежали на пляж,
а дядя Вернон вспомнил о неотложных делах с гоблинами. Одни мы
попали под раздачу и вместо того, чтобы жариться на солнышке или
потеть в спортзале, создавали атмосферу искреннего сочувствия
тетушкиному горю. Одной Белле было хорошо, до конца июля она
застряла на съёмках в Америке. Постепенно обстановка в доме
накалялась.
Тётушку укусила и задела за живое
злобная муха, рождённая в ядовитых миазмах средств массовой
информации. Французские популярные издания: «Фигаро», «Паризьен»,
«Пари матч», женские «Фамм эктюэль» и «Элль», как сговорившись,
дружно накинулись на британскую актрису, сунувшую своё свиное рыло
во французский калашный ряд. Колумнисты, фельетонисты и прочие
акулы пера грызли несчастную за то, что в очередной экранизации
событий столетней войны ей, по результатам кастинга, досталась роль
любимейшей национальной героини Франции – Жанны Д’Арк. Как же так?
Как можно отдавать роль Орлеанской девы какой-то занюханной
островитянке? Не может пошлая баба, прославившаяся заштатными
ролями в низкопробных фильмах, посягать на святой образ! Разве во
всей «Ля бель Франс» не нашлось ни одной актрисы, кроме
залётной англичанки? К тому же английские изверги сожги Святую
Деву, и отдать роль потомку тех, кто её сжёг, всё равно, что
плюнуть в душу.