Херст протянул руку к миске, в
которую, влажно чвякнув, шлёпнулась серо-коричневая бурда.
- Добавим десерт. Держи, щенок! – от
души плюнув в миску, надзиратель пропихнул её в мою камеру через
специальное отверстие в решётке. – Наслаждайся! Ха-ха-ха!
Урод!
Заливаясь счастливым смехом,
довольный собой Херст грубо пихнул раздатчика, покатившего телегу к
следующей клетке-камере. От накативших злости и ненависти по камере
пополз вымораживающий холод. Бурда в миске, цветом, формой и
консистенцией напоминавшая «продукт вторичной переработки», то есть
то самое, о чём вы подумали, обледенела в мановение ока.
Общеизвестно, стены Азкабана, изукрашенные многослойной вязью рун и
специальных чар, высасывают магию, не оставляя заключённым шансов
на обычное волшебство, но источник, к которому я приник, слабо
относится к классической магии. Гавёха в миске вытянулась в длинную
ледяную иглу. Когда телега и надзиратель готовы были скрыться за
поворотом на лестничную площадку, с которой начинался спуск на
нижние уровни, я подхватил иглу Силой и, целясь в точку пониже
спины, метнул её в Брауна.
- А-а-а! – утробный крик боли был
музыкой для ушей всех невольных обитателей нашего этажа.
Не промазал, Сила мне в помощь.
Надзирателя, схватившегося руками за пострадавшее место, кинуло
вперед. Запнувшись о колесо тележки, Браун не удержал равновесие.
Раскрыв рты и выпучив глаза, дежурные авроры межэтажного поста,
смотрели, как оступившийся коллега катится по лестнице, башкой,
спиной и боками пересчитывая скользкие ступеньки. Бывший коллега,
замечу. Толчок Силой в спину не оставил любителю десертов шансов. А
катился он, бряцая ключами, больше по инерции. Мертвые, если что,
не разговаривают не будучи зомби или личами. Омилевший нашим
сердцам аврор неудачно для себя и удачно для прочих свернул себе
шею. Ага, какая досада и невосполнимая для всего Британского
Аврората утрата. Их ряды покинул верный сын, надёжный товарищ… и
прочая, и прочая. Туда ему и дорога, не забыть напомнить себе,
найти могилку ублюдка и помочиться на неё. Ледяная игла обломалась
и, скрывая следы преступления, свистнула между лестничными
пролётами, разлетевшись на мельчайшие осколки далеко внизу. Со
стороны выходило, что Херст Браун сам пал жертвой личной
невнимательности и неосторожности. Раздатчик, прикованный к тележке
длинной цепью, ничего сообразить не успел, как и авроры на посту у
лестничной площадки, настолько быстро всё произошло. Арестанты же
напротив моей камеры не отрывали глаз от мисок или не обращали
внимания на мелкого щегла в камере-одиночке.