«Я рад, что ты счастлива здесь, Агнелия», – задумчиво проговорил император тогда и отбыл во дворец.
Я начала новую жизнь под девичьей фамилией своей гувернантки, благо она была в наших краях распространённой, и иметь фамилию Ярис было почти тем же, что не иметь никакой.
Руян стал идеальным местом для меня. Здесь было мало знати. Город в большинстве своём был населён трудягами порта, офицерами, моряками, купцами, мелкими чиновниками и ремесленниками. А ещё тут имелась арка портала, которая в случае резкой необходимости могла перенести меня в столицу.
Неужели настала пора прощаться с этим чудесным местом и своей пусть и иллюзорной свободой? Я мрачно смотрела на конверт с гербовой печатью, когда Гедеон снова заговорил:
– Значит, аристократов мы презираем, а с императором дружбу водим? Даже переписываемся…
– В отличие от большинства дворян, Его Величество занят делом, а не праздным существованием.
– Не стану спорить, – миролюбиво заключил Гедеон, потянувшись за чашкой душистого напитка. – Я не так хорошо знаком с распорядком дня монарха.
Он сделал осторожный первый глоток отвара, опасаясь обжечься, и продолжил:
– Но Велимир, без всяких сомнений, достоин уважения. Думаю, не стоит откладывать ознакомление с его посланием. Если хочешь, я могу уйти.
– Не стоит, – поспешно остановила я графа, не желая оставаться сейчас в одиночестве. – Я отлучусь на пару минут, а ты пока можешь смело уничтожить содержимое этой вазочки, – кивком головы я указала на высокую тарелку, заполненную разнообразными булочками, ватрушками и пирожками.
– И не оставить ничего твоему вечно голодному гардемарину? – удивился Гедеон, намекая на Марвела, проходившего сейчас обучение в мореходной академии Руяна.
Бывший юнга был достойно вознаграждён за оказание помощи Альдану. Велимир лично принял его в подданные нашей державы и выдал достаточно золота для начала новой жизни. Марвел был волен поступить в любое столичное учебное заведение, но, прознав о моём решении отправиться в Руян, предпочёл последовать за мной. Здесь он поступил в академию, жил в казарме, а выходные дни, если на них не выпадали всевозможные вахты, проводил у меня в гостях. Руянцы считали нас братом и сестрой, и нас это вполне устраивало, ведь мы и сами успели стать по-настоящему близкими друг другу людьми.