– Что там у тебя с твоим начальником? – внезапно поинтересовалась матушка.
– А что у меня с ним?
– Ты раньше жаловалась на него, сейчас вдруг перестала. Уволилась может? Не хочешь говорить? Я переживаю, дорогая. Даже не думай исчезнуть, как Вика.
– Мама, ну что ты такое говоришь, – поспешила утешить я, – никуда я не собираюсь исчезать. Да, жаловалась, а теперь привыкла.
– Привыкла? Да к такому тирану разве ж привыкнешь?
– Ты же совсем его не знаешь, мама, – улыбнулась я.
– А ну-ка! Чего это мы так вдруг заговорили?! С каких пор я его не знаю? Ты же год назад мне все уши прожужжала, дескать какой он плохой. А теперь я вдруг не знаю его?
– Мама, ты же сама всегда говорила: не суди, да не судим будешь. Просто я узнала его получше и немного смягчила мнение. Или, как уже и сказала, может просто привыкла, – пожала плечами я.
– Привыкла?! – возмутилась матушка. Да так сильно, что на другом конце провода послышался недовольный возглас папы.
– Это папа? – поспешила перебить я.
– Папа-папа, – недовольно подтвердила мама.
– Позови его к телефону.
Несколько секунд спустя трубку взял отец.
– Солнце, привет! Как ты там?
– Всё хорошо, папочка. Как вы?
Проигнорировав мой вопрос, папа сказал:
– Что-то по реакции мамы не скажешь, что у тебя всё хорошо.
– Она просто преувеличивает.
Где-то вдали послышался недовольный возглас мамы:
– Да потому что влюбилась она! И в кого! В ти-ра-на!
– Ладно, – смутился отец, – кажется, я тут лишний. Вы о тут о своём, о девичьем. Пойду я. Целую, солнце, звони почаще.
– И я тебя…
Дальше разговор продолжался с мамой. Она твердо настаивала на том, что я влюбилась, иначе как ещё можно оправдать такое отношение к извергу, которого я до это ненавидела всей душой. Все мои доводы о том, что я просто свыклась, не приводили к успеху. Мама всё равно настаивала на своём.
– Ты же сама говорила, что он людей просто так увольняет. А тебя на работу вообще кое-как взяли. Сколько до тебя девушек ушло?
Закончили на моём согласии – «ладно, может ты и права», хотя на самом деле я так не считала. Мы попрощались и со спокойной душой я снова откинулась на спинку дивана, даже не подозревая, что через несколько минут уже не смогу думать ни о чём, кроме слов мамы.
Позже я попыталась отвлечься, занявшись учёбой. Постаралась сделать доклад, но мозг настойчиво твердил, что единственный, о ком я могу сделать толковый доклад – Фористов Герман Дмитриевич. Какая ирония, впервые за всё время работы в компании, я не могла думать ни о ком, кроме него – о человеке, которого совсем недавно ненавидела больше всего на свете, а теперь, кажется, неожиданно изменила своё мнение. Из-за чего? Из-за одного только пятна на блузке? Или из-за догадок Иры и моей матери, которые почему-то решили, что я влюбилась? Я не стала долго разбираться в мыслях, в которых уже успела запутаться, а потому, отложив доклад, позабыв про готовку, отправилась спать, чтобы сбросить напряжение и избавиться от ненужных мыслей. Но даже это не помогло – полночи я ворочалась в кровати и уснуть нормально смогла только под утро.