Думает, я специально задержалась? За семь лет брака мы еще ни разу не ссорились за завтраком. Мы вообще редко ссоримся. Но с недавних пор… Во мне крепнет чувство, что я его совсем не знаю.
– Должно быть, ты очень плохо себя чувствуешь, если даже новость о пополнении твоего банковского счета на миллион фунтов не заставила тебя улыбнуться. Тебе весь день худо? – Он участливо морщит лоб, заставляя мое сердце биться чаще. Я люблю каждую клеточку этой выразительной физиономии, включая серебристо-белый шрам на лбу – память о буйном детстве, когда он всех сводил с ума своими проделками (так мне рассказывали). Люблю эти светло-карие глаза и коротко подстриженные каштановые волосы, которые он не отваживается отращивать из-за их своеволия. Долю секунды я вижу не двадцатидевятилетнего мужчину, а того Эйдена, каким он был при нашем знакомстве, – семнадцатилетнего юношу, уже мнившего себя мужчиной. В те времена у него на груди было не больше двух волосков, не то что теперь, когда ему, на мой вкус, не помешала бы эпиляция. Не знаю, угадывает ли он мои мысли, – судя по улыбке, не исключено.
– То так, то сяк, – отвечаю я.
– Позвонила бы. Не люблю, когда ты за рулем в таком состоянии.
– В каком таком? – Я хмуро кошусь на него. Вдумываться в его слова – и то тяжкий труд.
Выражение озабоченности на его лице будит у меня воспоминание о сегодняшнем утре. Он был явно не в духе, метался из угла в угол, у меня было впечатление, что ему не терпится меня выпроводить. По неведомой причине его раздражало мое присутствие. Я спросила его, в чем дело, – только и всего.
– Ты еще спрашиваешь! Ты не всегда способна здраво рассуждать. Помнишь, как ты ударила машину об угол, заезжая в гараж?
Да, было дело, пять лет назад. Что ж, в тот день мне и вправду не стоило садиться за руль. Я забыла таблетки и не хотела никого утруждать.
Тошнотворные головные боли я унаследовала от отца, который все время предостерегал меня от стресса. Что толку от этих предупреждений? Разве хоть кто-нибудь способен его избежать?
Помню, как тогда вылезла из машины и потеряла сознание. Эйден нашел меня в коридоре на полу. На следующее утро он сказал, что я сильно его напугала, и взял с меня слово, что я больше не стану так рисковать.
Что ж, Эйдену, по крайней мере, не все равно, и это, что бы между нами ни происходило, немного утешает.