– А что, если мон папир? – предложил я. – Или мсье граф?
– А что, если такое не по мне? – пробурчала Астор.
– Просто, по-моему… – начала Рита.
– Декстер вполне годится, – встрял я. – Они к этому привыкли.
– Как-то не кажется уважительным, – возразила Рита.
Я опустил взгляд на Астор и попросил:
– Покажи своей маме, как у тебя получается уважительно произносить «Декстер».
Та закатила глаза и протянула:
– Пж-ааааалста.
– Видишь? – с улыбкой обратился я к Рите. – Ей десять лет. Она что хочешь не в силах выговорить уважительно.
– Ну да, и все же… – гнула свое Рита.
– С этим все о’кей. С ними все о’кей, – сказал я. – А вот Париж…
– Айда на улицу, – произнес Коди, и я удивленно глянул на него.
Целых шесть слогов. Для него это было практически речью.
– Хорошо, – вздохнула Рита. – Если ты и в самом деле думаешь…
– Я почти никогда не думаю, – заметил я. – Это мешает умственному процессу.
– Тут смысла нет никакого, – сказала Астор.
– А тут смысл и ненадобен. Это правда, – парировал я.
Коди покачал головой. «Пни жестянку», – буркнул он. И вместо того, чтобы подивиться на прорезавшийся у него зуб разговорчивости, я просто пошел вслед за мальчиком во двор.
Конечно, даже с раскруткой великолепных планов Риты жизнь вовсе не была сплошь праздником и сладостями не баловала. Была и настоящая работа. А поскольку Декстер ничто, если не добросовестный исполнитель, то делать ее приходилось мне. Две минувшие недели я провел, балуя себя несколькими последними мазками, которые наносил на новый холст. Молодой джентльмен, наделявший меня вдохновением, унаследовал громадную кучу денег и откровенно пускал их на ужасные, убийственные эскапады, пробудившие и во мне желание быть богатым. Его звали Александер Маколей, хотя сам он называл себя Зандер, что, на мой взгляд, отдавало душком дорогой частной школы, хотя в том, вероятно, и был смысл. Парень был стопроцентный англичанин, хипарь трастов и фондов, во всяком случае, это существо никогда не утруждало себя настоящей работой, зато полностью отдавалось легким забавам того толка, которые заставили бы мое пустое сердце слегка зайтись, если бы Зандер выказал чуточку больше вкуса в выборе своих жертв.
Деньги в семейство Маколей пришли от несметных овечьих стад, бесконечных цитрусовых рощ и свалки фосфатов в озеро Окичоби. Зандер частенько наезжал в бедные районы города, чтобы излить свою щедрость на городских бомжей. А тех немногих любимчиков, кого он и впрямь решил поддержать, как сообщалось в прессе, он привозил на семейное ранчо и давал им работу. Это я узнал из газетной статейки, заходившейся от слез умиления и восхищения.