И тут все повернули головы на звук милицейской сирены. Она взвыла ещё пару раз и умолкла. Остановился и автомобиль. С пассажирской стороны почти тут же вышла молодая светловолосая женщина. А водитель, поправляя рубашку, появился чуть погодя. Бирюкова и Шутов.
– Уже и за милицией съездили? – удивилась Ломова, подходя поближе к скоплению сельчан.
– Съездили? Кто? – Наталья Николаевна обвела непонимающим взглядом толпу местных.
– Как хто? Наши. У нас девчонка пропала. Манюня, – ответила Елизавета Ивановна.
– И вы решили искать её здесь?
– Да, мальчишки соседские уверяют, что она сюда помчалася.
– Тогда, – следователь вся собралась и заговорила громче, обращаясь ко всем сразу, – надо искать не как попало, а отойти на равные расстояния друг от друга и идти через всё поле насквозь.
Сельчане одобрили её идею и растянулись вдоль поля на более-менее одинаковом расстоянии друг от друга. Последней к своему месту подошла Анна Прохоровна, когда большинство жителей Орлика с милиционерами уже выдвинулось вперёд.
Однако она не столько искала, сколько поглядывала то на Шутова, то на Бирюкову.
«И шо это милицию к нам принесло? Никто ж за ними не ездил», – раздумывала женщина, когда взгляд выцепил на земле что-то… или кого-то, и Ломова остановилась. Там лежала Манюня. Женщина наклонилась к девочке: жива!
– Манечка, проснись! – Анна Прохоровна села на колени рядом с ней и приподняла. – Маня!
– Нет… – пробормотала полусонная девочка, – мой папа не дядь Валера…
– Маня, какой дядь Валера? – растерялась Ломова и слегка похлопала ребёнка по щёчкам. – Очнись!