– Нет, Ариадна, ни к туркам, ни к шейхам мы тебя не повезем. Надень туфли обратно, – с легкой улыбкой протянул вайгар, вроде как успокаивая, но напугав еще больше.
Когда я застывшая, будто одна из статуй мамы, стояла и ошарашенно взирала на телепата, он преспокойно обратился к водителю:
– Помоги ей, а то все ноги изрежет.
Верзила присел на корточки, задрал подол платья, беспардонно схватил меня за щиколотку и всунул ступню в белую лодочку. Тоже самое он проделал и со второй ногой.
Пока меня обували, девушку в парандже, похожую на синее приведение, подвели к нам. Вайгар вновь потянул носом, прикрывая глаза. Уловив что-то одному ему ведомое, он удовлетворенно кивнул.
– Глухая? – опять уточнил здоровяк.
– Да. Зовущий подтвердил, – низко пророкотал медведь.
– Хорошо. Работайте лучше. Мы платим не за двух девушек раз в полгода.
Вайгар вытащил из кармана штанов два увесистых мешочка, кинув один старикашке, а второй гризли. Только сейчас я заметила, что он одет как-то странно. Нет, черная пищавшая на нем футболка вопросов не вызывала, а вот коричневые штаны были из совершенно неизвестного мне материала. Что-то плотное, грубое, но в тоже время выглядевшее легким. Никогда такой ткани не видела.
Рядом стоявший дед, дернул тесемки мешочка, и я увидела крупные прозрачные капли бриллиантов. Ого! А меня дорого оценили! Старикашка даже рот открыл, алчно заблестев водянистыми глазками.
– Благодарю, вайгар. Вы как всегда щедры, – склонился он в поклоне.
Медведь повторил его жест, молча.
– Не заставляй меня пожалеть о своей щедрости, ищейка. Работайте. Через три месяца к вам придет Вестник. Порадуйте нас успехами и получите в два раза больше.
– Мы сделаем всё возможное! – клятвенно заверил дед.
– Одежду для девушки, – посмотрел вайгар на здоровяка-гризли.
– Привезли. Вот, – мужчина скинул с плеча маленький рюкзак, отдавая его «большому начальнику».
– Хорошо.
И вновь все замолчали, чего-то ожидая. Нас никуда не вели, ничего не объясняли и не говорили. Я растерянно посмотрела на «синее приведение», которое тоже повернуло голову в мою сторону. Сквозь сетку чачвана виднелся неясный образ лица. Что-то спрашивать я не решалась. Как и моя соратница по несчастью. Так что минут десять мы провели в тишине, пока прямо над самым краем обрыва не взвизгнула голосистая чайка, взорвавшись на кровавые ошметки. Она просто взяла и лопнула! Девушка в чадре взвизгнула. Я, быть может, ее поддержала бы, но испуг нещадно сжал мои голосовые связки.