Девушка осмотрелась. Слева от себя она увидела длинное здание с большими арочными окнами с балкончиками и ряд аккуратно постриженных деревьев.
Посмотрев в другую сторону, заметила неподалёку парочку – мужчину и женщину, лежащих в траве. Они занимались сексом, неторопливо, со вкусом, оглаживая друг друга. Тане послышалось негромкое мужское постанывание и страстное прерывистое дыхание женщины. Ей не стало неловко, напротив, она с удовольствием рассматривала любовников. Они не обращали на неё внимания, хотя она стояла не скрываясь. Но вдруг где-то громко заквакала лягушка. Девушка её не видела, но, испугавшись помешать любовникам, засуетилась, запаниковала.
Любовники одновременно заметили её, и последнее, что запомнила девушка, были глаза женщины. Холодные, злые глаза, стального оттенка – как пули. Она смотрела в упор, и начались вспышки, яркие вспышки стального цвета, быстро-быстро-быстро…
* * *
… Первые два месяца Таня не могла понять, что с ней происходит. Постоянно кружилась голова и тошнило. Случившуюся задержку она, конечно, заметила, но такое с ней случалось и раньше. Саму же мысль о беременности девушка почти исключала, уж больно редко у них с мужем бывала близость.
Она попробовала ничего не есть, списав своё состояние на желудочное расстройство, но стало ещё хуже. Лишь когда её вырвало на кухне, как только свёкор прикурил «Новость», оба поняли, что это не желудок.
Таня поехала в больницу, и врач, осмотрев её, сразу направила в стационар. Угроза выкидыша, воспаление.
Выкидыш произошёл ночью. Истекая кровью, Таня звала маму. Отношения между матерью и дочерью и раньше не были особенно близкими, но штамп в Татьянином паспорте будто дорезал, наконец, ненужную «пуповину», освободив – для чего только? – Танину мать от дочери навсегда. Ирина Васильевна, узнав о выкидыше у её дочери, не приехала навестить её ни в больницу, ни после домой. Больше всех о случившемся, казалось, переживал Андрей Васильевич. Муж передавал Тане, что свёкор даже всплакнул. Сама же Таня ничего, кроме физической боли, не ощущала. Она даже не успела толком понять и почувствовать, что произошло. Беременность застала её врасплох, и, поскольку мечты о детях у неё не было, переживать не получалось.
Однако и после случившегося в Таниной жизни ничего не изменилось, жизнь сама по себе вошла в свою колею. Постепенно совсем прошли боли, стал забываться сам факт неудачной беременности. С родителями отношения так и не восстановились. Они ведь даже не ссорились, просто разошлись, как в море корабли, и Тане стало казаться, что вся её прошлая, дозамужняя, жизнь была не взаправду. Как будто не часть жизни, а лишь репетиция к ней.