Он замолкает. Колеблется, прислушивается.
Шум.
Топот шагов по лестничной площадке… приближающихся к двери в квартиру.
Шаги затихают. Там кто-то есть, снаружи. Бен ждет стука. Ничего не происходит. Тишина. Тяжелая тишина, напряженная, как затаенное дыхание.
Странно.
А потом еще один звук. Он затаился и навострил уши, внимательно вслушиваясь. И вот снова. Металл по металлу, лязг ключа. Затем щелчок, ключ в замочной скважине. Он смотрит, как поворачивается замок. Кто-то отпирает его дверь снаружи. Кто-то, у кого есть ключ, но незачем приходить сюда без приглашения.
Ручка опускается вниз. Со знакомым протяжным скрипом открывается дверь.
Он кладет телефон на кухонный стол, забыв о голосовом сообщении. Выжидает и тупо наблюдает, как распахивается дверь.
В комнату входит человек.
– Что вам нужно? – спрашивает Бен. Спокойно, рассудительно. Ничего не скрывая. Ничего не опасаясь. По крайней мере, пока. – И почему…
Внезапно Бен видит, что в руках у незваного гостя.
И сейчас… Сейчас ему уже страшно.
СПУСТЯ ТРИ ЧАСА
ДЖЕСС
Ради бога, Бен. Возьми трубку. Я уже все сиськи себе отморозила. Мой «Евростар» выехал из Лондона с опозданием в два часа; я должна была прибыть в половину десятого, но уже перевалило за полночь. И сегодня холодно, здесь, в Париже, даже холоднее, чем в Лондоне. Сейчас только конец октября, а у меня изо рта пар идет и ноги окоченели. Трудно поверить, что всего пару недель назад стояла сильная жара. Мне нужно подходящее пальто. Но, видимо, я слишком многого хочу от жизни.
Я уже, наверное, раз десять позвонила Бену: когда «Евростар» прибыл на путь. Безуспешно. Он не ответил ни на одно из моих сообщений. Большое спасибо, братец.
Он сказал, что будет на месте. «Сообщи, когда приедешь», – записал Бен в голосовом. «Просто позвони в звонок».
Что ж, я здесь. В тускло освещенном тупике, вымощенном булыжником, – не иначе как признак серьезного, респектабельного района. Передо мной многоквартирный дом, он стоит в самом конце улицы, сам по себе.
Я оглядываюсь на пустую дорогу. Рядом с припаркованной машиной промелькнула тень. Я отхожу в сторону, чтобы получше ее рассмотреть. Это… Прищуриваюсь, стараясь разглядеть очертания. Могу поклясться, что там кто-то есть, притаился за машиной.
Я вздрагиваю, когда в нескольких кварталах от меня сирена разрывает тишину. Но потом вой постепенно затихает. Сирена здесь звучит по-другому, не так, как дома – «ни-но, ни-но», а как-то по-детски, – но это все равно заставляет сердце биться быстрее.