Балабол повернулся. Лань встретила его во всеоружии: губы – бледная полоска, глаза – узкие щелочки, локти в стороны, кулачки на талии и ножкой так нетерпеливо по земле «тук-тук-тук».
В двух шагах позади спутницы лениво поигрывал ножом Потапыч. В отличие от компаньонки он не выказывал ни малейшего беспокойства. Похоже, его все устраивало в текущей ситуации.
«Ишь, фифа какая, ща я тебе покажу, как мне концерты закатывать», – раздраженно подумал Дмитрий, резко выставил перед собой руку и постучал кончиком пальца по экрану ПДА.
– Видишь здесь что-нибудь?
– Нет.
Потапыч подошел ближе и вытянул шею, выглядывая из-за плеча Лани.
– Я тоже ничего не вижу, – сказал он.
– И не увидите: аккумулятор разрядился. Будь с ПДА все в порядке, вы бы услышали характерное потрескивание и заметили бы на экране зеленоватое пятно, потому что вон там, – Балабол согнул правую руку в локте и показал большим пальцем за спину, – аномалия.
Женщина поняла, что сболтнула лишнего, опустила руки и перестала стучать ножкой, но проводника было уже не остановить.
– Не, ты, конечно, можешь идти напролом, но тогда не обижайся, если твои кишки намотает на ветки во-о-н тех кустов. Ты этого хочешь?
Лань помотала головой. Глаза из узких щелочек превратились в серые глубокие омуты. Балабол почувствовал, как тонет в этих бездонных колодцах, отвел взгляд в сторону и продолжил, понизив голос:
– Вот разрядим аномалию, тогда и пойдем, точнее, побежим, пока она сил набирается.
Он посмотрел по сторонам в поисках подходящих по размеру камней, но так ничего и не нашел.
«Раз нет возможности разрядить ловушку, значит, надо как-то ее обозначить».
Балабол ухватился за пришедшую на ум идею. Решил было наломать веток и бросить в аномалию, но передумал. Уж больно не хотелось приближаться к болоту. Пахло и в самом деле нехорошо, как будто в трясине гнили туши мутантов. Будь у него с собой противогаз, он так бы и поступил, но пришлось искать другой способ.
– Повторяйте за мной. – Балабол наклонился, обеими руками вырвал с корнем траву и выпрямился.
Лань с Потапычем переглянулись. В ее взгляде читалось недоумение, она как будто спрашивала напарника: «Что он творит?» Потапыч пожал плечами, но сделал, как велел проводник. Брюнетка замешкалась на секунду, но последовала примеру мужчин.
– А теперь кидайте это добро в аномалию, рвите еще и снова бросайте.