Было забавно наблюдать за лицом Ломова. Нарочитая бесстрастность облезала, выдавая то гнев, то обиду, то растерянность.
– Ты же… – пролепетал командир. – Вы же…
– Мы же! – передразнил я его. – Мы с Кристей друзья. Надеюсь, надолго. Потребуется свидетель на свадьбе – я готов. Только боюсь, если ты продолжишь себя вести как обиженный юнец, до ЗАГСа дело не дойдет.
Внезапно обессилев, Ломов плюхнулся задом на рыхлую землю. Покачал головой, будто контуженый.
– Что ж я за дебилоид? – простонал он.
– Обыкновенный, – определил я. – Ладно. Чего расселся? Пошли, обедать пора.
Кряхтя, Павел стал подниматься, а я добавил:
– Но учти, если ты сегодня же не поговоришь с Кристиной, можешь вычеркивать меня из списка твоих друзей. Понял?
Ответом был тоскливый и длинный вздох.
* * *
После обеда раскопки пришлось отложить – до лагеря добралась машина из Большого Мира. Привезла почту, свежие газеты, продукты и два велосипеда. Голов пять «железных коников» у нас уже имелось, но лишние колеса не помешают.
Мне даже поплохело – я долго откладывал поездку на место гибели «двойника», находя себе оправдания, но теперь-то уважительные причины иссякли. Погода стояла хорошая, работы отменены до завтрашнего дня, и вот оно – средство передвижения.
Я долго искал Ломова, чтобы отпроситься, и нашел – командир восседал за длинным монастырским столом под растянутым тентом, где были свалены артефакты, и дул чай вприкуску. Вид у него был победительный, как у Кутузова, лично пленившего Наполеона Бонапарта.
– Паха, я отъеду до вечера к Бойне, ладно?
Павел в ответ величественно кивнул, вряд ли слыша вопрос – его душа витала в раю для влюбленных, где сбываются все мечты и самые заветные желания.
Овладев великом, я покатил его по тропе.
– Антон!
Я обернулся – и чуть не свалился под весом Кристины, бросившейся мне на шею.
– Спасибо, спасибо тебе! – зачастила девушка, перемежая всхлипыванья с жаркими поцелуями.
– Осторожней! – засмеялся я. – Если Пашка нас застукает, то кого-нибудь придушит!
– Павлик сказал, что любит меня! – громко зашептала Кристя. – А ты куда?
Не знаю уж, что на меня нашло, то ли радость за друзей так подействовала, то ли, наоборот, зависть к ним разыгралась, а только я все выложил Кристинке – и про нечаянную встречу 9 мая, и про своего «двойника», и про точку, где пресеклась мировая линия Антона Лушина, политрука.