– Что случилось, Шарк? – профессорский тенорок слегка «давал петуха» от волнения, – что ты видел?
– Я не знаю, – всё также мягко и тихо ответил Антонов, – Вернее – не помню. Как сон, который забываешь утром, – он на несколько секунд замолчал, а потом вдруг произнес:
Сквозь сумерек дымку стальные колёса
Отсюда меня в бесконечность уносят.
Я мудр словно Будда и храбр будто витязь,
Стальные колёса,
Крутитесь, крутитесь!
Все, находящиеся перед вездеходом – кроме Секача и Жужи, ушедших на патрулирование – молча уставились на Антонова. Серго повернулся к Хлыщу и испуганно посмотрел на старшего товарища.
– Это поэзия, дружок, ничего страшного, – успокоил его тот, – Шарк, – обратился он к Аркадию, – ты же вроде раньше стихи не писал?
Проигнорировав вопрос, тот продолжил:
Колёса стучат где-то за облаками
Я скоро коснусь горизонта руками
Огнём озаренья сквозь вечность неситесь,
Стальные колёса,
Крутитесь, крутитесь!
Там, где этот мир разрывает границы,
Небесный кондуктор листает страницы.
Края горизонта, скорее сомкнитесь,
Стальные колёса,
Крутитесь, крутитесь!
Он замолчал, обвел окружающих каким-то умоляющим взглядом и добавил совсем тихо:
– Ребята, я спать хочу.
Профессор посмотрел на остальных, как бы ища поддержки.
– Пусть спит, – сказал Хлыщ, – утро вечера мудренее.
Хлыщ лежал на узкой полке в спальном отсеке вездехода. Антонов, словно младенец, мирно посапывал напротив. За перегородкой, в небольшом закоулке, приспособленном под кабинет, стучал по клавишам ноутбука и кряхтел профессор. Всё произошедшее сегодняшней ночью было настолько необычно и не укладывалось в какие-либо рамки, что мысли Хлыща, пытаясь найти ответ, путались, прогоняя сон. В очередной раз поворачиваясь на другой бок, он вдруг понял, что не слышит Сладкова – ноутбук тихо шумел, но стука по клавишам и характерного покрякивания его хозяина не было. Хлыщ осторожно встал и выглянул из-за перегородки. Профессор сидел неестественно прямо, уставившись на экран, по которому бежала бирюзовая волна.
– Ник! – тихо позвал Хлыщ.
Ноль эмоций.
– Ник! – почуяв неладное, громче повторил он.
Сладков не шелохнулся.
– Ник! – крикнул Хлыщ и хлестнул его ладонью по щеке.
Профессор дёрнулся, часто заморгал, недоумённо взглянул на проводника.
– Что случилось, Ник? Ты в порядке?
– Я – да, – медленно проговорил Сладков.