– Через несколько минут, – сказал он, – вы увидите образцовую потасовку, после которой от ваших третьесортных головорезов останется только труха. Однако перед этим я хотел бы кое-что вам сказать – можете передать своим друзьям. Готовы?
Хейн сделал приглашающий жест.
– Тогда слушайте. Мы, Святые, обычно настроены к людям миролюбиво и доброжелательно. Но мы не любим жуликов и паразитов, торгующих злом и пороком, пухнущих на них отвратительной опухолью, – словом, таких, как вы. Мы разгромим вас и смешаем с грязью, сокрушим и обдерем, и сотрем вас с лица Европы. Нас не волнует соблюдение буквы закона – мы действуем так, как считаем нужным, мы сами определяем меру наказания, и никто от нас не уйдет. Гэннинг уже получил свое, но это вас не убедило. Вы в списке следующий, и когда я покончу с вами, ваш пример станет уроком для остальных. И на вас все не закончится. Именно это я хотел сказать. Можете отправляться с этой благой вестью к дружкам. А теперь я ухожу!
Неожиданно нагнувшись, Святой взял стул Хейна за ножку и сильным движением рванул на себя. Потом, не давая подняться, немилосердно пнул того в лицо и обрушил сверху стол.
Пять крепких официантов толпой ринулись вперед. Саймон схватил еще один ближайший стул и запустил его им навстречу, низко над полом. Размах был таким мощным, что приданный импульс мог бы сравниться с атакой буйвола. Снаряд с сокрушительной силой врезался в колени и голени переднего официанта, и тот с воплем повалился на пол.
Оставались четверо. Когда следующий оказался рядом, Святой уже держал наготове очередной стул. Официант вскинул руки, прикрывая голову, и бросился на противника. Однако Саймон, отступив на шаг, резко поменял направление замаха. Жестокий удар, пройдя под защитой, пришелся на нижние ребра. Трое…
Еще один налетел на сокрушительный хук слева, отбросивший его на несколько шагов. Двое оставшихся заколебались, но Святой не дал им передышки. Подскочив к ближайшему, он нанес три стремительных таранных удара – левой-правой-левой – в солнечное сплетение. Официант со стоном согнулся, хватая ртом воздух.
Какое-то шестое чувство предупредило Святого об опасности. Он отпрыгнул в сторону, и стул, нацеленный на его голову сзади, просвистел мимо, не причинив ни малейшего вреда. Хейн, размахнувшийся слишком сильно, потерял равновесие; подставленная подножка довершила дело, и он полетел головой вперед.