– Здравствуй, Лизонька.
– Здравствуйте, Александр Владимирович. Как вы? Напугали всех нас.
– Да всё со мной нормально. Не волнуйся. А где Машенька? – хмурится мужчина. Он очень любит свою единственную внучку.
– У моей мамы. Я её в следующий раз привезу, – обещаю.
– Дома увидимся. Я здесь не останусь, – ворчит мужчина.
– Сашенька, ты чего? – Подрывается Виктория Степановна с дивана и кладёт ладонь на его плечо, будто он уже пытается встать с койки и намеревается покинуть палату прямо сейчас.
– Виктория, не начинай, – отмахивается от супруги.
– Как не начинать-то, это уже твой третий инсульт за два месяца.
Что? Я не знала. Странно, что ни Стас, ни Ксюша мне ничего не говорили. Ну ладно Стас, наше общение в последнее время стало совсем сухим, но Ксюха? Мы с ней всегда были близкими подругами. Чуть ли не с сёстрами. Она мне как Ленка.
– Вы бы поберегли себя, Александр Владимирович. Виктория Степановна права. Вам отдых нужен, – поддерживаю свекровь.
– На том свете отдохну, – философски изрекает. – Я чего хотел-то, – чешет левой рукой подбородок, – мне поговорить надо с Лизой, наедине.
Свекровь кивает, целует мужа в щёку, и первой уходит из палаты.
– Мы зайдём вечером, до ужина, – произносит Ксюша, так же чмокая на прощание отца и меня вдогонку. – Лиза, ты же к нам приедешь сегодня на ужин? – спрашивает подруга, как-то странно глядя на меня.
– Да? – произношу неуверенно-вопросительно, на что Ксю кивает и быстро покидает палату.
Тем временем Стас подходит к отцу и похлопывает по плечу.
– Отдыхай, пап.
После чего, приобняв меня за талию, целует в уголок рта. Я тут же машинально напрягаюсь и поджимаю губы. Стас словно и не замечает. Улыбается.
Когда дверь за Стасом закрывается, свёкор меняется в лице, смотрит на меня хмуро, будто это я виновата в том, что он тут лежит. Как по мне, это всё очередная предвыборная гонка.
– Я вас внимательно слушаю, – пытаюсь не нервничать, но рядом с этим мужчиной мне всегда не по себе. Только в присутствии Маруси я спокойнее, она мой маленький щит.
– Лиза, я хотел напомнить тебе о нашем уговоре, – сухо произносит Александр Владимирович.
– А что с ним не так?
“Я ничего не нарушала”, – хочу произнести вслух, но решаю промолчать.
– Пока всё так, и я надеюсь, так будет и впредь.
От этого разговора меня прошибает озноб, и появляется смутная догадка, к чему ведёт Лунегов-старший.