До того как Шейн и Уайтхед впервые вышли в море в этих краях, уже ходили слухи, что возле Доминики обитают кашалоты-«резиденты». Но Уайтхеду было известно, что тихоокеанские кашалоты ведут кочевой образ жизни. Прежде ученым не доводилось наблюдать «резидентные» популяции кашалотов, так что они с Шейном отнеслись к этим слухам скептически.
Но в первый же час пребывания в этих водах они обнаружили группу китов, которую назвали семьей «T». А потом встретили и другую группу, которую окрестили «Семеркой», – и провели с ней 41 день подряд, чего никто никогда раньше не делал. Со временем они познакомились здесь еще с полудюжиной семей. За всю краткую историю изучения этих мифических гигантов ни один человек не был допущен к тайнам их существования настолько близко.
Теперь по внезапно повисшему молчанию мы понимаем, что кашалоты, замеченные к северо-востоку от нас, поднимаются на поверхность – через резкие смены давления, температуры и освещенности, ощущая, как воздух вновь раздувает спавшиеся на глубине легкие. Из непостижимого для нас мира где-то в толще морской оболочки планеты они всплывают к ее выпуклой поверхности – к границе миров, к привычному нам теплу, к общему для всех воздуху.
«Фонтан!» – кричит капитан Дэйв. «Да!» – подхватывает Шейн.
Примерно в полутора – двух сотнях метров от нас из массивной громады китовой головы с шумом вырывается наклоненный влево столб белесого пара – взрывающий океан клин длиной с добрую треть всего тела гиганта. В отличие от прочих видов китов, у кашалота дыхало расположено не на верху головы, а на конце морды, примерно там, где мы обычно ожидаем видеть у млекопитающих ноздри. Открыванием и зажиманием этой причудливой единственной ноздри, обращенной влево, управляет утолщенный мышечный клапан.
На ветру струя пара быстро рассеивается. Кит делает еще несколько мощных выдохов. Выдох, потом 10–12 секунд паузы. Выдох. Еще около 12 секунд. Выдох. Такое дыхание длится несколько минут, необходимых, чтобы очистить и насытить кислородом несколько бочек истощенной крови. Из-за того что под сильным давлением легкие кашалотов спадаются, запас кислорода, который они уносят с собой на глубину, заключается не в набранном воздухе, а в мышцах.
Мы подбираемся ближе, чтобы лучше видеть. Теперь самка-кит где-то в 45 метрах и направляется к нам. Кожа на ее голове гладкая и упругая, как полиэтиленовая пленка, а на остальном теле морщинистая – такая поверхность дробит ламинарное течение воды и снижает трение при движении. Глаза у нее относительно невелики, в черных холодных глубинах толка от них не так уж много. А общие размеры тела кита таковы, что почти часовой спуск на глубину и подъем обратно перестает казаться чем-то невообразимым. Ее мощный эхолот проницает любую тьму. Могучий слой жира защитит от самого сильного холода. Кашалот в совершенстве приспособлен к любым крайностям своего существования.