Тем временем процессия ушла со двора, кто-то зашел в дом собирать на стол, а мы с теткой остались сидеть на колченогих табуретках. Я то и дело выискивала ярко-зеленые брюки Егора в пестрой детской толпе на площадке, но не могла остановить рассказчицу: живые свидетели исторических событий всегда меня завораживали.
Справа от дома стоял навес для дров, чуть поодаль – два сарайчика. Сразу за этими сооружениями возвышались новые высотки с подземными паркингами, магазинами и спортзалами на первых этажах. Подъезд к домику перепахали строительной техникой, да так и бросили – с ямами, кусками бетона и торчащей кое-где арматурой.
– Видишь вон тот сарай? Вот из-за него Кузьминична и померла, – зашептала тетка.
– Из-за сарая? Серьезно? – улыбнулась я. – Ей лет-то уже сколько было, если она блокаду застала?
– Осенью восемьдесят бы и было, с тридцать восьмого года она…
– И она работала до сих пор?
– Ну нет. Теперь нет. На пенсию жила. Подарки ей какие-то дарили, как блокаднице, – утюг или вон плиту газовую. Правда, духовка не работала и газ в дом ей так и не провели, но она плиту по объявлению продала, что-то выручила. Дрова, наверное, купила на те деньги. Дрова ей нужнее.
Я вздохнула.
– Ладно, расскажу быстро, – забормотала женщина. – А то уморила тебя уже, а до сути так и не добралась.
– Видишь поодаль крышу трехэтажного дома? В сторону Беринга смотри, левее. Увидела? – Женщина протянула руку. – Я там живу. Этой зимой к нам семья вселилась. Видно, приезжие, а денег немного. Дом деревянный, у нас одна квартира на втором этаже сильно выгорела, а выше – просто закоптилась. Ее они и купили. Мужик лет сорока, пацан подросток и мать с грудным ребенком.
Глава семейства рано уезжал на старенькой иномарке, возвращался поздно, сынок быстро стал своим среди местного хулиганья, а мать изредка появлялась с коляской на улице. Одеты они были скромно, обычно одевались, как все. Продукты отец привозил из «Ленты», тут круглосуточная неподалеку. Мальчишку в школу устроили, он перезнакомился со всеми и вроде остепенился.
По весне Кузьминична застала в своем дворике компанию старшеклассников, сбивающих замок с крайнего сарая.
– Ребята, а кто вам позволил? Вы же мне сейчас всю смородину вытопчете, – обратилась она к ним вполне миролюбиво.
– Это наш сарай, мне батя сказал сбить замок и посмотреть, что внутри. Вдруг что-то для ремонта пригодится, – ответил крепкий белобрысый паренек.