А «Золушка», конечно же, пришла. Мы стояли рядом, глядя в глаза друг другу. Молчали. И лишь сплетенные пальцы наших рук разговаривали легкими пожатиями. Раздалась команда. «Золушка» вдруг стала на носочки и поцеловала меня в лоб. Потом она приложила свою теплую ладошку к моему сердцу. «Это тебя сохранит», – вымолвила она и легким жестом направила меня к строю.
Я побежал, не оглядываясь. Когда нас стали погружать в эшелон я постоянно оборачивался, но найти в толпе «Золушку» не получалось.
Перестук колес долго еще сохранял ощущение присутствия родного края. Когда находишься уже не дома, но еще и не на конечной станции…
В учебном отряде наше пребывание длилось чуть более месяца, а потом мы летели в свою часть. Слухи оказались верными – мы были направлены в Афганистан.
Служилось там трудно: война есть война, со всеми тяжелыми атрибутами. Но я очень старался не подвести людей, которые остались на Родине, и скоро получил звание младшего сержанта, что вызывало во мне определенную гордость. Участвовал в боях и тоже не ударил в грязь лицом. В итоге оказался весьма заметным парнем, к которому стали присматриваться девушки из нашего батальона.
Одна из них была настойчивее других и у нас начала появляться взаимная симпатия. Не то, чтобы я стал забывать «Золушку», но молодая кровь все больше волновала и вызывала внутренний трепет. В свободное время мы стали встречаться. Я не видел в этом ничего плохого, но где-то в глубине души начала возникать непонятная мне тревога. Причину этой тревоги я, наверное, понимал, но старался ее отгонять.
А, когда мы с этой девушкой поцеловались, то вдруг мое сердце затрепетало и начало гореть. Я испугался и, сославшись на дела, быстро пошел, и даже скорее побежал, в сторону своей казармы.
На следующее утро мне было приказано сопровождать груз в другое селение. Погода была ужасная: дождь, сильный ветер, непогодистая мгла должны были быть нашими спутниками на протяжении всего пути. Предупредив водителя автомашины об осторожном вождении, командир с напутственным пожеланием отправил нас по маршруту.
Сначала мы ехали медленно, и водитель приноровился к непогоде и раскисшей дороге. Затем он начал ускорять движение, что на первых порах у меня не вызывало никаких опасений. Но, когда они появились, то было уже поздно. Не справившись с управлением, он на повороте направил машину прямо в глубокий овраг. Что потом стало с ним и с грузом, я не знаю, так как от сильного удара потерял сознание и очнулся лишь через длительное время в каком-то домике очень бедных людей, говоривших на своем языке. Они не стали меня отдавать душманам, но и отправить меня к своим или в какую-нибудь больницу не могли из-за отсутствия транспорта. А тощий и старый ишак, который был у них на дворе, выполнять роль транспортного средства уже не был способен.