Невдохновлён природой пустоты,
Необольщён изнанки обещаньем,
Лишь освещён приполустаночным прощаньем…
Лети, мой призрак, сжав в горсти персты,
Наполненные скудным подаяньем.
Материя, тягуча и густа
Как матерщина – на устах префекта.
Икс, игрек, йод, божественна трифекта.
На этажерку сброшена горжетка
И ждут любви жоржеткины уста.
Черпак, колпак, кому-то – смысл и смак,
Тебе – хрусталь, дробясь пыльцою звёздной.
Раб рифмоплётства, был задушен прозой,
Банальностью, оплошностью курьёзной,
Икс, игрек на заборе. Твёрдый знак.
Твой труд был мавр, давший миру мел.
Стал не у дел, отшлёпан шомполами.
Мы стали шёлковыми, гулко куполами
Пустыми звякали, связавшись рукавами
Пока лосось на блюде индевел.
Сошед с гуся, вода была блестяща.
Реалий пук торчал окрест и далее.
Реле реалий не передавали,
Чуть-чуть зомбировали, несколько скандалили,
Неся желе по венам телеящера.
Челнок, шесток, кому-то – яд и ртуть
Взрастут татуировки – хризантемами.
Жрецы между собой мухлюют с терминами.
Февраль, вдохнувший в город хлад и жуть,
Жонглирует в ночи ветрами северными.
А чистый Логос? Вновь уходит в путь
Сквозь фьорды бухт, ветвистыми расселинами.