Америка, биржа и век двадцатый.
Теперь у нас начался двадцать первый.
Сто лет – срок немалый для вашей веры.
Вы ушли из Европы, как из Египта.
Бог дал вам Америку после Гитлера,
Чтоб вы там размножились, передохнули…
Как там сказано у ребе Нафтули?
«Земля, где овцы твои утучнились…»
Без шуток, вы многому научились.
Но – назад к Адонаю, к его баранам,
К жевателям манны промеж варанов
И змей синайской пустыни, то-есть, —
К картавым упрямцам, о ком злословить
Было не лень и косогам,
Словом,
Означало для всякого быть богословом.
Тот еврей, кто во время Оно
Изгнан был из Эдема в лоно
Трав земных,
стал изгой бетона.
Раб безбожного Вавилона,
Ненавистник его бэкона,
Стал создателем Ватикана,
Коминтерна и Пентагона:
Породивший нового Бога, в оном
Будет проклят!
Таким законом
(ибо волчица агнцу не пара)
Царь небес защищает свою корону,
Свой ежедневный глоток нектара.
«Бог не смешал вас с другими, чтобы
Нам было легче убить вас» – вoт что
Думали Рим, Халифат и Папство.
В этой идее сквозит особый,
Я сказал бы даже, ночной, восточный,
Ассирийский смысл христианства, —
А теперь коммунизма: кара
Постигает создателя; пролетарий
Убивает жрецов и сжигает храмы;
Кроманьонец сожрал синантропа,
А дети Крона
Растерзали папашу, ревнуя к дару
Громовержения…
Ваши раны
Подтвержденье тому:
что змею с алькова,
Скоро тридцать столетий ваш Иегова
Гонит вас в ночь и лишает крова, —
Из народа в народ, – да за что ж вы такого
Бога держите? Почему не другого?
Кто б не дал бы народу чужому права
Над народом вашим творить расправу?
Это было в Риме, в Берлине, в России.
Как педераст, удаливший простату,
Хнычет народ ваш, скитаясь по свету,
О храме, где теплилась божья лампада, —
Отрубленном – вместе с ковчегом завета, —
От тела, которого тоже нету.
Теплилась, правда… и вдруг – задуло, —
Ветром, что свищет из преисподней.
Не обошлось тут без Вельзевула.
Ветреность Бога, иль кара Господня?
Кара, конечно. Ничто не забыто.
Кара, причина которой скрыта.
Дело не в мощи Рима и Тита.
Специалисты по травле античных наций, —
Короли и папы, генсек и канцлер, —
Все хотели навеки покончить с вами
Навсегда, – чтоб на свете не стало вас, —
Но кто под их свастику или знамя
Встает – погибает, любой Спецназ!
Неистребимы, вас не убить, покуда