Некоторые благодарные слушатели кидали из окон им монеты. Те звенели, ударяясь об асфальт и крыши припаркованных автомобилей и разлетаясь в разные стороны, а пожилая женщина их собирала. В этом было что-то очень унизительное и неприятно отдающее средневековьем. Поэтому бросать монеты просто так я не хотела. Подходящего мешочка под рукой не было. Зато ярко оранжевый маленький конвертик оказался будто созданным для пятиевровой купюры, мирно почивавшей в кошельке. Конверт полетел…и залетел…не туда.
– Пожалуйста, он лежит на окне, где кабинет. В вазоне с цветами.
Сосед еще мгновение помялся:
– Хорошо, подождите минуту.
Прошло минуты две, прежде чем он снова появился в дверном проеме с конвертом в руках. Отдавать его мне он все же не торопился.
– Простите, вы же снимаете квартиру сверху, я правильно понимаю?
– Да, все верно. И через четыре дня уже уезжаю.
– Хорошо, – это был явно тот редкий случай, когда «хорошо» было употреблено в своем принципиальном значении. – А вы откуда, простите за нескромный вопрос.
– Из России.
– А! – Ну теперь-то ему все стало окончательно ясно и понятно: «чего еще ждать от сумасшедшей русской»! Он продолжил:
– Я бы очень хотел вас попросить, – он никуда не торопился, а я, напротив, очень торопилась донести конверт до его реципиентов, и сосед начинал меня нервировать. – Видите ли, моя жена очень чутко спит и рано ложится спать. А вы очень громко ходите и шумите, что просто невозможно даже сомкнуть глаз. Я опешила. Дома нас с мамой почти не бывало. И, когда мы там были, то ходили, вернее почти не ходили, по нему в мягких тапочках. Громко не говорили. Музыку не слушали. Бурного веселья не разводили. Шумных вечеринок не устраивали. Я с недоумением смотрела на своего визави. Конверт он по-прежнему держал в руках.
– Да-да! Очень шумите! Пожалуйста не шумите. Постарайтесь ходить потише.
То есть все это время он с женой якобы терпел, не спал и страдал, а тут я ему случайно подвернулась, и он в принципе предложил мне ходить на цыпочках или, еще лучше, летать по воздуху.
Возражать и как-то дальше коммуницировать с ним у меня не было ни малейшего желания.
– Хорошо. Простите за доставленные неудобства, – с деланным дружелюбием ответила я. – Можно мне мой конверт?
– Ах, конверт. Да, конечно, – и он нехотя протянул его мне.