И эти отпущенные на свободу мысли упорно возвращались во вчерашнюю ночь.
Как он сказал вчера? «Я уже два года ни с кем не общался по-человечески…» А если вспомнить – с ней, Ким, вообще никто и никогда не общался по-человечески. Операции, задания, подготовка, долг, ответственность, суровая необходимость безжалостно убивать – не было у нее ни человеческой жизни, ни человеческих разговоров. Исключением стал только Джош, да и то ненадолго, и еще – потому, что ничего не знал о ее настоящей работе…
А вот Рэй все знает. И, несмотря ни на что, разговор у них вчера и впрямь получился какой-то… человеческий. Откровенный, доверительный. И этот взгляд… Который словно открыл их друг другу. Словно настроил на волну взаимного понимания. Может быть, потому, что оба они потеряли любимых людей? Или потому, что были в данный момент одной командой, имели общую цель и общего противника? Да, впрочем, так ли важна точная причина?
Нет. Гораздо важнее состояние. То новое состояние, в котором она пребывает после вчерашней беседы. В котором таинственным послевкусием отзывается в сердце ощущение тепла – самое желанное и самое недоступное для нее до сих пор. И еще что-то, чего она никак не может для себя обозначить – что-то трудноуловимое, абсолютно забытое, как будто бы выброшенное из сердца за ненадобностью…
Глаза… Его глаза. Серые. Глубокие. Умные. Проницательные. Не то, все не то… Вот!
Красивые. Они красивые!
На этой мысли Венди споткнулась и уронила поднос, разбив три чашки.
Красивые. Потрясающее открытие, нечего сказать, подумала Ким, собирая разлетевшиеся по всей кухне осколки. Как давно она не мыслила такими категориями? Очень, очень давно. За ненадобностью просто отвыкла замечать красоту – и людей, и мира вообще…