– Я бы хотел, чтобы они прекратили эти разговоры и продолжили игру, – с раздражением пробормотал он себе под нос.
Казалось вполне логичным, что в этот момент Джейк решил возобновить игру в покер. Как бы то ни было, в следующий момент фишки застучали по игровому столу – наука была забыта ради более увлекательных тонкостей покера.
Табби, даже тогда не осознавший своего чудесного дара, остался наедине со своими мыслями. Невероятно большие цифры кружились в его голове… странные слова – орбиты, солнца, планеты, кометы, звезды… Звезды! Он ухватился за это, по крайней мере, как за единственное действительно знакомое слово. Это была прекрасная ночь, вспомнил он и, глядя вверх, на тусклые, закопченные стропила комнаты, он пожалел, что не был на улице.
Табби обнаруживает свою "силу желания"
– Хотел бы я увидеть эти звезды прямо сейчас, – пробормотал он.
И вполне естественно, что над ним появились звезды, яркие и сверкающие, раскинувшиеся, как миллионы бриллиантов на огромной синей бархатной ткани. Луна висела над группой деревьев, над яблоневым садом Билла Хокинса.
Есть некоторые очень удивительные вещи, которые происходят настолько естественно, что они не вызывают удивления. Открытие чудесного дара Табби было одним из них. Он не был удивлен, увидев звезды, а только обрадовался.
– Хотел бы я знать что-нибудь действительно достоверное об этих звездах, – задумчиво пробормотал он. И затем с внезапной горячностью:
– Хотел бы я знать все об этих звездах. Хотел бы я знать все об астрономии… хотел бы я увидеть все это своими глазами.
Он почувствовал, как чьи-то пальцы дернули его за рукав, и, повернувшись, увидел смутную фигуру человека, который стоял рядом с ним.
– Я пришел, – тихо сказал мужчина, – потому что ты послал за мной.
Он шагнул немного вперед, из тени, туда, где лунный свет падал на его лицо. Табби подумал, что никогда раньше не видел такого печального лица. Оно было вытянутым и очень худым. "Его нужно побрить", – подумал Табби и заметил, что его глаза были неестественно яркими. Над его лицом был редкий пучок жидких каштаново-белых волос, а ниже, прямо над воротником мягкой белой рубашки, выступал совершенно огромный кадык.
Взгляд Табби скользнул по худощавой, но удивительно мускулистой фигуре мужчины – с непокрытой головой, без пиджака, в белой неглиже-рубашке со свободным мягким воротником и струящимся черным галстуком-бабочкой и в очень мешковатых твидовых брюках, которые хлопали по костлявым ногам.