Коллектив Беатриче готовился дольше всех. К ди-джею присоединилась трое взрослых мужчин в черных классических костюмах: ударник и двое гитаристов.
«Трио преподавателей и наша любимая Беатриче, при поддержке ди-джея Ханса!» – немного смущенно, но четко проговорила кудрявая ведущая, а Ханс поднял руку и сказал в микрофон: «Спасибо, народ. Мы пока еще настраиваемся, но не вздумайте заскучать! Скоро всё будет!» – и включил музыкальную волну «Спирит нон-стоп». Беатриче на сцене не было. «Душно. Пойдем, подышим!» – предложила Амида.
«У нас исправительная школа, но это не значит, что закон о запрете курения на ее территории не действует!» – объявил директор родителям, решившим подымить на крыльце учебного заведения. Кто-то выбросил сигареты в мусорный бак, несколько мам и пап, опекунов, отчимов и мачех решили немного прогуляться. Вся территория школы располагалась на платформе, примыкающей к одному из несущих небоскребов-гигантов. Фундамент этого величественного здания укоренился на нижних уровнях, глубоко на темном дне, а верхние этажи «парили» над облаками. Единственным спасением для курильщиков стала аэромобильная парковка, которая, как и все парковки в Эхо, была собственностью Совета колонизации, и там тоже было запрещено курить, но директор исправительной школы был над ней не властен.
– Как же стрельнуть охота! – сказала Амида, с завистью провожая взглядом «никотиновую банду».
– Не могу поверить, что ты курила, – сказал я.
– Недолго. После смерти на никотин подсела. Потом зануда Дват заставил бросить, ты же его знаешь.
– Да и молодец!
Будто бы на уровне условного рефлекса, совсем ненадолго, Амида порадовала меня своей белоснежной улыбкой, которую, к счастью, не успел испортить табак.
– Да, – заговорил я, стараясь отвлечь подругу от сигаретных мыслей, – Литус конечно отжег. Где он, кстати?
– Да кто его знает. Обкуривается с друганами.
– А я надеюсь, что зажимается с фанатками. Ты не сильно пили его. Блин, что я несу… нашел, кого учить.
– Да ладно, Айро, я не святая!
Её взгляд застыл на соседнем небоскребе, а затем устремился ввысь, вслед за его бесчисленными этажами. Исправительная школа располагалась почти на самой границе нижних и средних уровней Эхо, в достаточно странном месте, где между двумя громадными зданиями почти не летали аэромобили, а несколько тусклых рекламных голограмм не спасали от ощущения заброшенности. Не помогали уйти от этого чувства и постепенно зажигавшиеся огоньки окон, стекла которых были покрыты слоем застарелой пыли и грязи.