Сердце Медузы часто забилось, но она сжала челюсти, отказываясь отвечать на подначки Богини. Но она не могла держать язык за зубами вечно, и это понимала. Богиня отнюдь не славилась терпением, и вскоре молчание будет принято за дерзость. Но оскорбления ее говорить не заставят. Гробовую тишину нарушила одинокая трель зимородка, который не проникся серьезностью момента.
– Говори, дитя! – Афина опять провела длинными пальцами по волосам Медузы. Ее голос снова смягчился, в глазах светилось одобрение. – Я желаю услышать твои слова. Я столько слышала о твоем голосе. И ты так долго добиралась сюда. Очень, очень долго.
Впервые с тех пор, как она вошла в храм, Медуза почувствовала груз пути и огромную тяжесть задачи, которая стояла перед ней. На подошвах ног заныли волдыри и царапины.
– Мы можем сесть, если хочешь. – Афина заметила нерешительность в ее глазах. – Ты, должно быть, устала.
– Ты Богиня, – сказала Медуза, не обратив внимания на ее предложение. – Ты знаешь, что по дороге не было постоялых дворов, как и неправедных действий. И знаешь, почему я здесь.
Афина соединила кончики пальцев. Ее светлая кожа засияла, отбрасывая блики.
– Итак, убежище? Вот в чем дело, я права? Твой отец пожелал, чтобы я взяла на себя его ношу. Одевать тебя, кормить, разрешать тебе пользоваться моими богатствами. Почему ты молчишь? – Она подняла брови, и на ее лбу, обычно закрытом шлемом, собрались морщины. – Ты права, я наблюдала за тобой, дитя. Я видела, как ты срезала языком, будто лезвием, людей вдвое старше тебя. Видела, как ты продавала отцовский виноград вдвое дороже, чем он стоит, тем, кто точно может себе это позволить, только чтобы потом отдать заработанное другим безо всякой выгоды. У тебя есть слова, дитя; не меньше слов, чем в целой библиотеке. Почему ты не хочешь их использовать?
Взгляд Медузы был тверд. Уважителен, но тверд.
– Потому что, моя Богиня, ты видела меня. Ты знаешь, на что способен мой язык. Что моя рука может сделать, соткать и испечь. Ты видела мое сердце, мою волю, и сердца и волю моих родителей и сестер тоже. Какие бы слова я ни произнесла сейчас, в этот миг, они не повлияют на то, что со мной случится. Ты Богиня. Если бы ты хотела, ты помешала бы нашему путешествию десять раз или даже больше. Ты этого не сделала. Теперь хоть слово, хоть дюжина. Я не верю, что богиня покарает или помилует человека из-за одного-единственного поступка, когда у него за спиной их тысяча и сотня тысяч впереди. Ты приняла решение до того, как я ступила на камни этого храма. Все, что я жду, – услышать его.