И вот что он (а вместе с ним и я) понял:
– Я принес вам пренеприятное известие. Старик (здесь симпатическая фамильярность прямо-таки выпрыгнула из невидимых губ) велел мне вам передать, что ему опять понадобился самонадеянный рифмоплет.
Идальго не удивился. Но отвечать не стал. Тогда вороньи губы продолжили дозволенные речи:
– …! – нецензурно (или – не нормативно) выругался вороний вопль; точнее, мог бы выругаться – буде в нынешнем упоминании половой физиологии хоть какой-то древний заклинательный смысл; но – смысла не было!
Вороний вопль всего лишь хотел бы продемонстрировать власть на реальностью. Хотя помянутой властью не обладал, являясь только посредником.
Но невозмутимость Идальго его покоробила, и это выразилось в неоформленной брани: он словно бы покарябал когтем по стеклу! Оконное стекло, отделявшее чеширскую улыбку вороньих губ от адресата, которому была назначена весть, сразу же покрылось легкой изморозью. Но брань была ни при чем.
Это от фамильярности слова «Старик» из губ вороны действительно повеяло серьезной стужей. Увидев последствия, Кар-р опамятовался и немедленно продолжил свою речь другой неоформленной вестью:
– …! – а вот это уже не было заклинательной руганью и явилось более прикладным, напомнив о приворотном зелье (средстве получения утех).
– …! – повторила, ворона, прекрасно понимая смысл эпитета (и то, что он никакого отношения не имеет к предмету любовного вожделения Идальго. И только оконное стекло (как камертон души всего жилища) воздушно зазвучало легчайшим эхом далеких женских шагов.
Шаги были далеки и неслышны, но – они явно не блазнились! Они становились всё ближе. Настолько, что Илия Дон Кехана почти их услышал.
Впрочем, именно ему они и должны были прозвучать.
– Кар-р! – крикнул вестник, на этот раз вслух: демонстративно отвлекая от звука шагов (и намеренно не отвлеча); впрочем, никакого значения притворной неудаче своей не придав: шаги близились, и их все равно было не избежать! Поэтому вороний вопль лишь продолжил:
– Старику действительно понадобился версификатор, причем – исключительно самонадеянный и всё ещё полагающий, что он не какой-нибудь присвоитель чужого, жалкий плагиатор тех сущностей, что и без него сущи. Вы ведь именно таковы, я не ошибся?
– Да. А иначе?
Кар-р (почти тепло) усмехнулся: