Самое неприятное, что обычно случается во время приездов сестры Горгоны – это каждодневные совместные ужины в течение всего месяца. Завтракают все в основном кто когда хочет. Обеды чаще всего пропускает отец, потому что пропадает на работе. Да и Снежана вообще почти ничего не ест, следя за своей идеальной фигурой. Но вот ужины – это что-то вроде ритуала. На них обязаны быть все. Лучшие продукты, приглашённые повара…
А в обычные дни для нас готовит бабушка – мама отца. И её блины, кстати, намного вкуснее, чем всякая фуагра и моллюски.
Марк и Ева опять о чём-то оживлённо спорят, и я решаюсь сбежать именно сейчас. Бесшумно отодвинув стул, поднимаюсь и тут же натыкаюсь на понимающий взгляд Руслана.
– Дамиан? – отец резко поворачивается ко мне.
– Прости, пап, я не голоден, – произношу извиняющимся тоном.
Он смотрит на мою тарелку, укоризненно качает головой.
– Всякую протеиновую ерунду жрать – это ты пожалуйста. А вот нормальную еду… Сядь! Доешь! – командует он и вновь переключается на беседу с Альбертом.
Бабушка раздражённо зыркает на него. И если бы не гости, наверное, попыталась бы с ним поспорить. Что совершенно бессмысленно, кстати.
Я нехотя беру вилку, начинаю ковырять еду, размазывая по тарелке. Ненавижу морепродукты. Лучше бы овощи и куриная грудка. И творог на десерт. Вот практически всё, что мне нужно.
Руслан доедает первым и сразу покидает столовую. Я заканчиваю минут через десять после него.
– Дём, ты у себя будешь? – подаёт голос Ева, когда я встаю из-за стола.
– Да, – вру, не моргнув глазом. – А что?
– Мы к тебе придём, – вместо неё отвечает Марк. – Может, кинчик какой заценим, лады?
Ева закатывает глаза. Видимо, она не собиралась делить меня с братом. Для шестнадцати она, кстати, слишком осведомлена во многих далеко не невинных вещах. Но в её сторону и смотреть не стоит, а то отец мне точно что-нибудь вырвет.
– Ладно, разберёмся, – размыто отвечаю я и сразу линяю из столовой.
Покинув дом, прохожу мимо бассейна, углубляюсь в сад и иду к флигелю для прислуги. Справа от него оборудовано что-то вроде баскетбольной площадки.
Ещё до бокса я считал себя вторым Майклом Джорданом, но потом страсть к баскетболу немного поутихла. Зато остались кольцо и стеллаж с мячами. Вечерами, когда жара спадает, мы с братом приходим сюда поиграть.