Веня уходит, грустно посмотрев на прощание тёмными глазами, но Прохора мне удаётся остановить за плечо. Разогреваю ладонь, дотягиваюсь ей до рассечённого шрамом лица, направляю энергию в компенсацию того, что он потерял, сражаясь совсем не с зелёным новичком, как можно было подумать, а со мной. Лицо наполняется красками, карие глаза оживают. Адепт выглядит лучше, но ему нужно выспаться.
– Иди спать.
Прохор легко уступает.
Тимур наблюдает за происходящим, вздёрнув бровь, и, как бы я ни крутилась, равнодушно держит на руках.
– Почему он до сих пор не валяется на коленях? – с сомнением спрашивает он, когда Прохор скрывается в гостиной. – Уже час как рухнула защита. Любому посвящённому должно быть понятно, что ты Третья.
Придётся ответить.
– Он ещё некоторое время будет думать обо мне, как о декорации, элементе фона, – отмахиваюсь небрежно, неохота с ним говорить. Он утомил меня. Хочу закрыться в своей комнате, привести себя в порядок, избавиться наконец от этого платья… И его замечание о Прохоре мне не нравится. Пытаюсь свалиться из захвата.
Тимур почему-то не отпускает, его правая рука неприятно защемила кожу под левым коленом, больно временами так, что аж жжётся… а он шагает вглубь коридора, но сворачивает раньше ожидаемого. Заповедная территория, собственная треть Мага. Тут я не была. Чувствую неопределённое беспокойство.
В его комнатах на пол постелен морённый дуб. В левую от входа стену вмурован монументальный камин. Письменный стол в порядке, на который способен лишь очень рациональный и собранный человек, стоит наискось, с расчётом чтобы обладатель сразу видел визитёров. В углу у двери неуклюжее кожаное кресло, мне такие никогда не нравились, как хвост ракообразного, лишённого панциря. Выглядит не очень эстетично, но удобное. Сверху небрежно накинуто пушистое белое руно. В темноте прохода чувствую полупустую комнату со стеллажом и парой тренажёров – самых элементарных, каких-то гантелей и штанг. Стеллаж забит чем-то вроде дисков и книг, возможно пластинок, есть какая-то электроника. Дальше спальня с собственной ванной и встроенным шкафом.
Меня наконец ставят на пол. У живота брякает, шею оттягивает – на бечёвке висит пригоршня перстней.
– Не снимай, пожалуйста, – замечает мои намерения Тимур. – Они тебя оберегают.
– И не дают исчезнуть по-английски, – догадливо хмыкаю, но оставляю перстни висеть. Шею так тянет, что кажется, никуда не денешься тупо из-за веса магических побрякушек.