– Пускай ты покажешь чудеса укрощения Стихий, людям от этого не станет особенно проще. Ты должна контролировать и управлять, причём со знанием дела.
– Разве я не рождена для этого? – всё же удаётся вставить мне.
– Способность увиливать от прямых ответов налицо, – хмыкнул Маг. – Но навыки урегулирования финансовых операций, по моему опыту, не врождённое качество. Передать тебе все контрольные полномочия я пока не могу, хотя многие ждут, что ты сразу станешь делать всё положенное. Мы поступим иначе. Возьмём тайм-аут, скажем, что тебе необходимо время для обучения. Пусть думают, что ты осваиваешь плохо дающуюся стихию…
– С какой стати? – возмущённо перебила я. Ещё не хватало, плохо даётся! Мне! Мне?
– Будет полгода, чтобы набраться опыта и взять контроль над экономической ситуацией. Думаешь, это проще, чем овладеть стихией?
Он вдруг замолчал и кольнул меня пристальными чёрными глазищами.
– Задевает самолюбие? – раскусил меня Маг. – Боишься о тебе будут думать не так, как надеялась? Ребячество. Взрослый человек, если ты, конечно, считаешь себя взрослой, готов жертвовать своим самолюбием ради благополучия ближних.
– Неужели нельзя найти причины, которая не задевала бы моего самолюбия? – не веря фыркнула я. Да не хочу я, чтобы меня считали некомпетентной в деле всей моей жизни! На что это будет похоже?!
Не хочу вспоминать, как бездарно прошли два дня. Сутки и ещё долгих девять часов. Посетители в квартиру, прежде бывшую проходным двором, не допускались. Старая знакомая ведьма Ирена снова притащилась, повозмущалась у порога, но, то ли была не в настроении скандалить, то ли имела некоторые варианты, как распорядиться внезапно появившимся свободным временем, пофыркала-пофыркала, да и ушла.
Мне не позволялось оставаться одной, за исключением наиболее интимных моментов, в число которых не входило умывание и отчасти переодевание (учитывая отводимое на него время). По окончании первого дня в общежитии для избранных я чувствовала себя скорее заключённой женской тюрьмы, чем кем-либо ещё.
Режимность и невыносимая тяжесть бытия в конце концов стали давлеть надо мной в такой мере, что даже мозг, вероятный продюсер совершаемых мной невинных безобразий, стал мыслить нумерованными списками.
На что следует обратить внимание. Во-первых, Вениамин готовит, но сам почти не ест. Он неподобающе худ, наверняка это отражается на силе.