Такая же синюшная как Ольга, она плюс ко всему ещё имела язву на пол лица, что придавало ей жутковатый вид. Она почти не выходила из дома, предпочитая заказывать выпивку через интернет. Благо средства позволяли. Она сдавала квартиру, доставшуюся от бабки.
– На какой скорой? – с трудом ворочая языком прохрипела Ольга, все ещё не понимая, о чем речь.
– Чё ты тупишь, твою Надьку вчера нашли в луже перед домом. Она билась в судорогах. Кто-то вызвал скорую и ее увезли.
Вдруг в одурманенном мозгу матери всплыла картина. Она перешагивает через дочь, а та лежит в луже.
– Господи, – очухалась наконец она, – где моя Надя? Где моя Надя…
– Ну ты дебилка, говорю тебе она в больницеееее.
Ольга, опустив руки, села на край табуретки. По мятой, грязной щеке, прокатилась одинокая слезинка.
– Надька…
– Так что у тебя, реально нечего выпить? – Светка со злостью толкнула в плечо застывшую Ольгу.
Та никак не отреагировала, погрузившись в собственные мысли.
– Мать, ты меня слышишь? – соседка никак не могла успокоиться.
– А в какую больницу увезли Надю? – вдруг очнулась Ольга.
– Да я откуда знаю, вызывала, по-моему, Ангелкина мать.
– Куда увезли мою Надю, – не обращая внимание на собутыльницу, словно читая мантру, шептала Оля.
– Эй… Ты в норме? – Светка посмотрела в глаза своей подружки.
Те горели странным огнем, не понятным, загадочным. Светка не выдержав, махнула рукой и побрела к себе.
– Ладно я найду выпивку… И заметь тебя не забуду, – сказала она, перед тем как закрыть дверь.
Ольга осталась в одиночестве. Похмелье давало о себе знать. Но мысли, о её девочке, сопротивлялись влиянию алкоголя. Она, вдруг, посмотрела на себя со стороны…
Старуха, со спутанными волосами, масляными клочьями, спускавшимися до плеч. Опухшее лицо, с узкими шелками для глаз. Синяк, под одним из них, довершал не веселую картину. Это была она. Мятая, побитая, 38 летняя женщина, превращенная в старуху.
Ей хотелось закрыть глаза, но… реальность не отпускала. Она пыталась найти себя и вспомнить что-то очень важное, что-то, что она потеряла в жизни. Какой-то стержень, который заставил бы её жить, не существовать, а жить.
И она поняла, что это за стержень. Её дочь. Надя.
– Где Надя? Надя, доченька, ты где? – Ольга стала обходить комнаты, продолжая шептать, – где моя Наденька.
Через несколько минут вернулась Светка с бутылкой водки.