Готтфрид поднес к Стелле на подносе нечто отдаленно похожее на руку. Протез был черно-серый, начинался от плеча специальным чехлом и крепился к телу ремешками. В той части, что примыкала непосредственно к телу, виднелись простенькие датчики для фиксации биотоков. Далее шла, довольно простая по конструкции, часть, имитирующая плечевую кость, шарниром соединенная с темно-серым предплечьем и заканчивающаяся кистью.
– Это основа, – проговорил Готтфрид, уходя куда-то в глубь своей мастерской. – Я распечатал для тебя на 3D-принтере мускулатуру и несколько пластин, чтобы закрыть механизм от внешних угроз.
Он вернулся к Стелле и положил на столик перед ней все необходимые компоненты. Помимо основы, имитирующей кость, было специальное волокно, которое могло сокращаться подобно мышечному, при этом не расходуя большое количество энергии.
– Ну что, начнем? – Готтфрид посмотрел на Стеллу, и та кивнула.
Мужчина поднял основу и накинул чехол на левое плечо Стеллы. Ремешками он обогнул ее тело и в нескольких местах защелкнул замки. Девушка чуть качнулась, привыкая к новой, пока неподвижно висящей, конечности. Как только основа уверенно стала держаться на плече Стеллы, Готтфрид перешел к мышечному волокну. Он что-то щелкнул на протезной основе и стал вдевать в крепления эластичный материал, постоянно сверяясь со своими записями и схемами. Когда последний кусок волокна был закреплен, Готтфрид стал аккуратно закрывать самые хрупкие части конструкции небольшими темно-синими пластинами, внешне напоминающими металлическую броню. Стелла спокойно сидела и ждала, когда механик закончит, и она, наконец, сможет воспользоваться своей новой рукой. Пусть она будет не как родная, пусть слабее и неповоротливее – главное, чтобы была. Отсутствие левой руки вызывало у нее странное чувство несоответствия, и дело было даже не в практическом вопросе. Она легко привыкла обходиться без еще одной конечности. Дело было в ощущениях. Стелла была готова поклясться, что она продолжала чувствовать свою левую руку, продолжать двигаться так, будто она никуда не делась, учитывая при движении ее «невидимые» габариты. Но каждый раз, когда она смотрела на себя в зеркало или опускала свой взор вниз, на свои руки, ее пронзало тяжелое, гнетущее ощущение ненависти к самой себе. Все ее нутро будто кричало, вопило и требовало, что рука должна быть на месте …