– О неминуемом кризисе капитализма? – переспросил посланник. – Если он неминуем, то чего стараться.
– В Москве не поймут наш отказ.
– Убедил. Не поймут. Сколько будем заказывать?
– Думаю, двести экземпляров.
– Ста хватит.
– Может быть, всё-таки двести? Брошюрки, он говорит, тоненькие.
– Сколько грамотных на острове?
– Две тысячи шестьсот душ.
– Ладно, сто тридцать, по одной на двадцать человек. Остальным пускай расскажут.
– Давай двести. Надо Пожарского поддержать.
– Ладно, двести. С капитализмом пора кончать.
– Тогда я пойду посмотрю, что за тайную комнату они нашли.
– Ступай.
11. Любая живая лучше любой нарисованной
«Брошюра – это будущее, – рассуждал Сергей Иванович, глядя на календарь, – а письмо в центр – это настоящее».
Он нажал на кнопку. Появилась Света:
– Печатать?
– Ты знаешь, как зовут женщину, работающую машинистом на паровозе?
– Не знаю.
– Никак не зовут. Потому что таких не бывает. Ты знаешь, как зовут мужчину, который печатает на пишущей машинке?
– Не знаю.
– Правильно. Потому что таких тоже не бывает. А посему… Это что такое?
* * *
В кабинет торжественно взошла процессия: впереди пинкертон с транспарантом, на котором большими буквами было начертано Não há liberdade sem liberdade de amor («Нет свободы без свободы любви»); за ним Женя, в руках у него был плакат с голой женщиной; заканчивал шествие завхоз, он нес кипу книг.
– У вас демонстрация в защиту свободной любви? – поинтересовался посланник. – Светочка, как ты относишься к свободной любви?
– Отрицательно.
– Я так и думал.
Пинкертон размахивал транспарантом:
– Там, ты понимаешь, такое…
– Положи свою наглядную агитацию на пол и расскажи, что вы нашли. Одно приятно, что завхоз уже без топора и с книгами. Что у вас за книги? Вы решили открыть библиотеку?
Завхоз начал раскладывать книги на столе. Посланник обалдел. На обложках почти всех книг были изображены постельные сцены.
– Я понял, – догадался посланник. – Вы ограбили публичный дом. Зачем?
Пинкертон принялся рассказывать:
– Мы сбили замок, открыли дверь. А там комната. А в комнате – шкафы и стеллажи, уставленные книгами. И какими! Порнография во всех видах. Книги разные. Толстые, художественно изданные. Есть в мягком переплете, их много. Эти вообще…
Сергей Иванович принялся рассматривать книги. Яркие обложки и на них дамы на все вкусы: пышная блондинка, рыжая с длинной косой, жгучая брюнетка, здоровенная африканка. И все в позах, самое приличное название которых – «продвинуто интимные».