– А это значит, что он может использовать меня так же, как она.
– А об этом действительно придётся пожалеть.
Я гоняю по тарелке кусок картофелины. Есть ещё кое-что, о чём я должна сказать Себастьяну, но, надеюсь, для него это окажется хорошей новостью, не тревожной.
– Пока я была там, леди рассказала кое-что о тебе.
Себастьян замирает, каждый его мускул напряжён. Я кладу ладонь ему на руку:
– Не волнуйся, в этом нет ничего плохого. Это она забрала мои воспоминания о прошлом, а не ты.
Он сдвигает брови:
– Ты о чём?
– Когда она тебя поймала, то использовала твою магию, чтобы стереть годы жизни из моей памяти. Она сказала, что из-за этих воспоминаний я ей не подчинялась. По своей воле ты забрал только те воспоминания, о которых я тебя просила, – плохие: о заданиях, на которые она меня отправляла. Ты не виноват, что я не могу вспомнить свою семью.
Лицо Себастьяна светлеет, его мысли успокаиваются. Я никогда и не подозревала, какое сильное чувство вины он испытывал до настоящего момента.
– Я всегда боялся, что всё испортил. Что случайно стёр слишком много, когда ты попросила помочь.
Я не могу не улыбнуться, глядя, как он счастлив:
– Нет, это всё она. – Я приканчиваю остатки своего обеда и отодвигаю тарелку. – Твоей сестре не пора уже вернуться? – Я хмурюсь, пытаясь отыскать сознание Джеммы. Моё сердце пропускает удар, когда я не чувствую её мыслей поблизости.
– Может, хозяин гостиницы занят. Сегодня днём здесь много народу, – говорит Себастьян. Он смотрит мне в глаза – и бледнеет. – Симона, что случилось?
Я сжимаю руки, мои колени дрожат под столом:
– Наверное, ничего. Но я не слышу её мыслей.
Себастьян поднимается из-за стола:
– Что?
Некоторые странники отрываются от еды и пялятся на нас. Но мне всё равно, как и Себастьяну. Прежний беспощадный ужас бежит по нашим жилам. Я пытаюсь успокоить нас обоих:
– Наверное, она пошла на другую сторону улицы. Туда, где я её уже не слышу. Может, она в конюшне. Она говорила, что собирается проверить лошадь. – Слова выплёскиваются у меня изо рта, пока мы бежим в том направлении, куда ушла Джемма.
«Бедные детки».
«Пусть эти беспризорники держатся подальше от моей поклажи».
«Их никто не учил, что нельзя бегать в помещении?»
Я прилагаю все усилия, чтобы отгородиться от мыслей странников, пока мы не оказываемся на улице. День тёплый и светлый, но это нас не успокаивает. Мы идём по каменной дорожке мимо зарослей травы и высоких деревьев по направлению к конюшне. Какой-то человек направляется к гостинице, он едва замечает нас, проходя мимо. Но я заглядываю ему в голову, просто на всякий случай. Он думает только о том, как хочет есть, и ещё злится на свою лошадь. Я с облегчением выдыхаю.