Мы продолжали манить. Селезень, поворачиваясь то левым, то правым боком, хоть медленно и очень осторожно, но плыл в нашу сторону. Вдруг он снова остановился и замер. Знакомый звук, издаваемый крыльями, разрезающими воздух, отвёл взгляды на летящего над нами ещё одного селезня. Сделав облёт нашей засидки, он зашёл на посадку. Как военный истребитель на взлётно-посадочной полосе, ровно посередине реки весенний красавец стал снижаться. На бреющем полёте расправил крылья и выставил ярко-оранжевые лапки вперёд. Как на водных лыжах, лишь касаясь поверхности воды, проскользив пару метров, приземлился, издавая знакомое жвякание. И быстро, не дожидаясь своего предшественника, по течению поплыл к профилю. «Вот и счастье привалило», – сказал я брату, выбирая, в кого стрелять. «Надо брать двух», – ответил Макс, от переизбытка чувств не находивший себе места.
Прицелившись в нашего нежданного гостя, я второпях сделал выстрел. Дробь фонтанной дорожкой разрезала водную гладь, никого не задев. Селезни, поднявшись на крыло, стали уходить ввысь. Второй выстрел оказался успешнее первого. Поражённая птица камнем упала на противоположный берег. Селезень находился в пределах нашей видимости, но достать его не представлялось возможным. Собаки не было, на лодку ещё не накопили, а брат под любым предлогом отказывался лезть в воду, несмотря на моё старшинство. Идти вдоль реки в поисках брода или моста на незнакомой местности в сумерки – затея не очень хорошая. Детская считалка «камень, ножницы, бумага» призвана была определить пловца за трофеем. Как в русской рулетке, напряжение нарастало. Жребий выпал мне! В порыве страсти я мгновенно снял с себя всю одежду, оставшись только в нижнем белье. Опустив пальцы ног в воду, я весь покрылся мурашками. Желание плыть за селезнем мгновенно улетучилось. Я так же быстро снова оделся.
«У меня дома в холодильнике пиво теплее, чем вода в реке», – сказал я Максу с отчаянием в голосе. Но потом (не знаю, какие силы сподвигли меня на такой безрассудный поступок) я снова разделся. Воздух вокруг стал ещё холоднее, а сырая земля просто ледяной. Стремительный прыжок в воду – и моё тело обожгла холодная вешняя вода. Руки и ноги включились в работу с такой силой, что я не успел почувствовать холод, как оказался на противоположном берегу. Выйдя из воды, почувствовал, будто меня ошпарили кипятком. Но когда, добежав на носочках до сбитого селезня, я взял его в руки, о холоде сразу позабыл. Всё-таки он был красавчик! Перекинув добычу Максу, я выполнил лишь половину задачи. Выжав мокрое бельё и надев его на раскалённое тело, я от безысходности вновь прыгнул в воду. В этот раз тело уже полностью ощутило все прелести ледяной воды и сильный натиск холода.