Когда мальчики выступали в клубе Peppermint Lounge в Чикаго, они нашли в гримерной глазок, через который хорошо было видно женский туалет. Каждый по очереди смотрел в него. «Мы узнали все, что нужно было знать о женщинах», – вспоминал Марлон. (Несколько лет спустя, когда группа играла в Лондоне, тринадцатилетний Майкл и четырнадцатилетний Марлон обнаружили глазок прямо в соседнюю гримерку, занимаемую звездой театра Кэрол Чэннинг. «Смотри, она голая!» – взволнованно сказал Марлон, глядя в дыру. «Я не могу», – ответил Майкл. «Но она голая, – не унимался Марлон. – Голая Кэрол Чэннинг!» Брат быстро взглянул. «Ух, – простонал парень. – Она и правда голая».)
Можно с уверенностью сказать, что подобного рода переживания останутся с Майклом на всю жизнь. В девять лет мальчик психологически не был готов в полной мере осознать сексуальное возбуждение, которое он мог получить от того, что видел, например от стриптиза. Он, несомненно, находился в противоречивом состоянии: чересчур строгий взгляд на мир со стороны матери и чрезмерно распущенный взгляд на мир со стороны отца.
Одним из первых номеров The Jackson 5 стала их версия пронзительной песни соул-певца Джо Текса Skinny Legs and All. Во время выступления Джозеф предложил юному Майклу выйти к публике, залезть под столы и приподнять женские юбки, чтобы взглянуть на трусики. Неважно, насколько самого певца смущало подобное действие, этим трюком он украшал каждое выступление, закатывая глаза и ехидно улыбаясь. Начинающий артист знал, что зрителям все нравилось и после они с готовностью бросали деньги на сцену. Тогда мальчики дрались за мелочь. После шоу ребята возвращались домой к своей религиозной матери, которая укладывала их в постель и напоминала им о ценностях «Свидетелей Иеговы». Она в самом деле ничего не знала о ночных клубах даже много лет спустя.
Само собой разумеется, когда мальчики семейства Джексонов были в разъездах, Кэтрин оставалась дома с младшими детьми. Ее отсутствие дало Джозефу карт-бланш на свидания с другими женщинами, в основном с поклонницами. Мальчики прекрасно понимали, что он использовал их талант для секса. Марлон вспоминал, как отец входил в гостиничные номера сыновей с красивыми женщинами, по одной с каждой стороны. «Доброй ночи, ребята», – говорил он. Братья, лежа в постели в своих пижамах, молча смотрели, как отец и его подруги закрывали за собой дверь. После до них могли доноситься смех и прочие звуки из соседнего номера. Как будто он