– Приходите в столовую, она рядом, – прервала ее размышления Юля.
– Через десять минут можно?
– Все будет горячим.
Юля снова улыбнулась, и Марфу снова кольнуло противоречие между ее бодрым голосом и печальными глазами. Даже не печальными, а какими-то затравленными, что ли.
Завтрак был превосходным. Кофе – вкусным. Марфа приободрилась и, получив сухую одежду, сразу рванула в местную администрацию. Бой, судя по всему, ей предстоит нешуточный.
Насколько она оказалась права, выяснилось к концу третьего дня пребывания в окопах. Чиновник, затеявший возню по поводу выселения ветерана, был закален в непрерывных боях за свое благосостояние настолько, что даже напор столичной журналистки его не испугал. О жителях и говорить не стоило! Что бы ни делала Марецкая, какие бы аргументы ни приводила, он тут же выставлял три довода против и сразу бросался в контратаку. Сам ветеран был не в том возрасте, чтобы за себя воевать, жители больше кричали и возмущались, чем предпринимали грамотные шаги, и очень скоро Марфа поняла, что осталась с акулой-чиновником один на один.
От расстройства Марфа не спала ночами. Все придумывала, как пробить глухую стену. Сдаваться, впрочем, она не собиралась. А если так, то уезжать, не разбив врага наголову, нельзя. Чинуша только и ждет, когда она смоется с поля боя. Ужасно плохо без Володи. Он, конечно, регулярно звонит, расспрашивает, как продвигается дело, пишет смешные записки в мессенджере. Марфа вспомнила одну, довольно фривольную, и тихонько хихикнула в одеяло.
– Да заткнись ты, сука, постояльцы услышат, – произнес кто-то свистящим шепотом совсем рядом с дверью в ее номер.
Марфа замерла. За стеной что-то задвигалось, как будто кого-то пихнули и он ударился об стену, потом раздались тяжелые шаги, что-то похожее на сдавленный писк, и все стихло.
Вскочив с кровати, Марфа бросилась к двери и, повернув защелку, выглянула в коридор. Никого.
Ну не померещилось же ей! Глюками она вроде пока не страдает.
Быстро накинув куртку поверх пижамы, она двинулась в сторону, куда, по ее мнению, удалились шаги, завернула за угол и попала на кухню. В темноте ничего не было видно, только свет, падающий из окна, подсвечивал бок чайника, стоявшего на плите. Марфа замерла на месте и навострила уши. Минуту было тихо, и она уже повернулась, чтобы уйти, как вдруг под столом, стоявшим в углу у стены, что-то слабо шевельнулось.