– А что хотел храмовник? – спросил он.
Прежде чем ответить, Бернард со злостью уставился на руку, ухватившую его за локоть. Вырвался, разгладил рукав, и лишь потом ответил:
– Потеряли они кого-то. Просил не выпускать из города священников и никого другого с большой суммой на руках?
– А может, нам его поискать?
– Я вам уже дал поручение. Вот им и займитесь, а за священником пусть храмовник гоняется.
Едва Бернард ушёл, Эд со всей дури влепил Томасу подзатыльник.
– Ты что, баран, творишь? – закричал он на безмерно болтливого друга.
– Да я просто спросил.
– Просто спросил, а потом просто предложил. Ты ведь обычно так и поступаешь, да? На любую работу вызываешься добровольцем. Бернард, в отличие от тебя, не конченый кретин, сообразит, что ты странно себя ведёшь.
– Или подумает, что я не хочу с трупом возиться. И это правда. И вообще, нам в порту сейчас лучше не показываться.
– Наоборот – хорошо, что именно нас туда послали, – взял слово Тео. – Разберёмся с трупом, а потом займёмся своими делами. Бернард до обеда в замке проторчит. Как раз всё успеем.
– Тео прав, – резко подобрел Эд, и даже улыбнулся. – Скажем, что он бездомный, много раз его на улицах видели. Отвезём на кладбище и кинем в общую могилу.
Вот и Томас успокоился и просеял улыбкой.
Порт уже пробудился. Народу – не пропихнуться, хоть в реку кидай. Утром особенно многолюдно. Это потом рыбаки отчалят, паромщики перевезут на другой берег первую партию, и станет чуть свободнее. Останутся только купцы, да грузчики. Вечером всё как-то плавней, народ расходится постепенно, а утром все разом как завалятся.
Тео при такой давке сразу вспоминает штурм того злосчастного замка – как же он… а-а, неважно. Когда через ворота пробились, он в числе первых шёл. Тогда его кипящим маслом и накрыло. Вся левая рука в ожогах и изрезана. С тех пор не снимает на людях перчатку. Он сам ножом кромсал рукав, чтоб его скинуть. Щека обожжена от уха до шеи. Кабы не щит над головой, совсем уродцем бы остался. А не было бы в нём дыр от стрел, так и обойтись могло. Не обошлось и хватит об этом, ничего уже не изменишь. Щит-то скинул и рукав сорвал, но кожу жжёт неимоверно. Охота в бочку с водой нырнуть, он даже вспомнил, где в лагере стоит ближайшая, но люди, что напирают сзади, нещадно толкают в другом направлении, прямиком на врага.