Постепенно он убедился в серьезности намерений Стаса на мой счет и слегка смягчился к нему. Чего не происходило раньше. Каждый мужчина, посмевший заявить какие-то права на меня, проходил настоящую проверку на прочность, устроенную моим братом, коим Жёлтый был для меня в глазах общественности. Но не все парни смогли дойти до того уровня, когда им открывалась правда о нашей дружбе и полном отсутствии кровного родства. Все они пасовали перед его напором, язвительными замечаниями и неприкрытой агрессией. И лишь Стас выстоял, продемонстрировав характер и решимость.Единственным аспектом, по-прежнему не устраивающим Макса, оставалась работа Стаса. Профессия гинеколога никак не сочеталась в сознании Жёлтого с построением отношений. Она вызывала у моего лучшего друга немало поводов для насмешек и раздражения. Казалось, будто он ревновал его к пациенткам больше, чем могла бы я. Макс вбил себе в голову домыслы об интрижках Стаса на работе, которые согласно его суждениям занимали весь день парня, превращая его из акушера-гинеколога в какого-то жигало, прикрывающегося дипломом врача.
Что касается Стаса, то он мне действительно нравился. И в отличие от тех других, с кем я пыталась построить отношения раньше, в нем было практически всё, необходимое для настоящей крепкой связи. Надежность, терпимость, благородство и ум, удерживающий его от едких замечаний о нашей с Максом тесной дружбе. И я ценила его за это и уважала. Его чувства крепли, и он начал сначала издалека заговаривать о следующем более серьёзном шаге, чем просто совместное проживание, а два дня назад приготовил ужин и, опустившись на одно колено, предложил выйти за него замуж.
И тогда всё встало на свои места. Я будто посмотрела на нас со стороны, впервые увидев всё в истинном свете. Я не могла выйти замуж за этого прекрасного, доброго, мужественного человека. Смотрела в его карие, наполненные любовью и щенячьей преданностью глаза, и…не чувствовала ровным счетом ничего. Ничего, что позволило бы мне сделать этот прыжок и шагнуть в новую взрослую жизнь. Я не видела в его взгляде той живой искры, пробуждающей во мне все самые яркие эмоции. Я не чувствовала бешеного сердцебиения, думая о нём, у меня не захватывало дух от его красоты, и не порхали бабочки в животе от одного его взгляда.