Нелюбим - страница 20

Шрифт
Интервал


Неспокойно было на душе у него.

А кот тихо мурчал во сне, прижимаясь телом к ладоням своего нового покровителя. И кто знает, какие страхи, какие предчувствия тревожили его сон.


Прошло еще несколько дней, быть может, совсем немного, но время было тягучей смолы старых сосен в майский полдень, и Танту казалось, что оно тянется нестерпимо долго.

«Отчего так бывает? – размышлял он. – Мы живем лишь однажды, каждое мгновение неповторимо, каждый прожитый миг утрачивается безвозвратно. Но мы все равно торопим время, погоняем его неудовлетворенной мечтой, отчего-то считая, что наша настоящая жизнь еще не началась, что она впереди. Живем от праздника к празднику, от встречи к встрече, и не ощущаем, что жизнь проходит незамеченной у нас же под носом. Мы надеемся на будущее, но теряем настоящее, глядя на него, как на досадную отсрочку грядущих событий. Мы заражаемся безволием и потому теряем будущее, вот в чем дело. Наша жизнь – это лифт, идущий лишь в одну сторону, вверх или вниз, каждый прожитый день – новый этаж, и с него нет перехода на предыдущий».

Так он философствовал, но и сам торопил время, надеясь, даже рассчитывая на нечто определенное и прекрасное в будущем. Он противоречил себе, торопя события, понимал это, но, все равно, подстегивал их. Такое уж существо человек, способен совмещать несовместимое. Быть может, это и выделило его из общего строя живых. Но у времени для каждого имелся свой план, и оно шло так, как в том плане было назначено.


.4. 

Зима души моей


Незаметно истончившись и растаяв в прозрачном воздухе, окончилась осень, наступила зима. Природа окончательно увяла, осыпалась и запрокинулась в беспамятство ночных морозов, – в таком коматозном состоянии и сдалась на милость победительнице. Зима вкатилась в переставший сопротивляться, оставленный без присмотра город на ледяных салазках. В озябшей природе царило уныние, оцепенение казалось единственно приемлемой характеристикой жизни. Голой и бесприютной, катилась Земля по выстуженному шалману пространства.

Как-то Тант сидел на планерке в Белом зале редакции и вполуха слушал сводку новостей и задания на день. Вдруг сознание его уловило едва заметное движение за пределами помещения, что-то тревожащее, смущающее душу. Отблеск свечения, колыхание воздуха за окном – некое залетное ощущение. Он беспокойно оглянулся и просиял, поняв, что случилось.